Особенно,... 
39 
Сократес Сеферис сидел в плетеном кресле на веранде и наслаждался свежей выпечкой, когда Рози спустилась к нему, переодевшись в льняные брюки и ярко-голубой топ. Она нерешительно улыбнулась.
– Мне очень приятно, что вы захотели увидеть меня, – призналась она.
– Вы с Алексом взрослые люди. Я не собираюсь мешать вам, – улыбнулся старик. – Это очень интересно.
Рози взяла бокал с соком, стоящий на столе, и отпила из него.
– В смысле… интересно?
– Мой крестник никогда не привозил сюда женщин. Этот остров – его убежище. А он очень ценит личное пространство.
– Неудивительно. Я видела, как пресса обступила его в аэропорту. Не самая приятная ситуация. – Рози вздрогнула, вспомнив о толпе репортеров, но тут же улыбнулась. Ей понравилось, что она выделяется из бесконечной череды любовниц. Именно ее Алекс привез в дом, где провел детство. – Вы бывали здесь раньше?
– Только однажды. На похоронах его родителей, – сказал Сократес. – Они похоронены здесь, на фамильном кладбище.
Она заинтересовалась и придвинулась ближе к нему:
– Вы знали их? Какими они были?
Старик предался воспоминаниям:
– Я ходил в школу вместе с дедом Алекса. Вот через кого я познакомился с этой семьей. И поэтому меня попросили стать крестным отцом Алекса. Его родители были очень богаты и молоды. Их семьи мог соединить лишь ребенок, и свадьба была, скорее, коммерческой сделкой. Обе стороны были очень довольны, что родился сын и, соответственно, наследник. Но жили его родители каждый собственной жизнью. Развода не было, но и настоящего брака тоже.
Рози кивнула:
– Это грустно.
– Гораздо грустнее для их сына, – заметил, вздохнув, Сократес. – Думаю, у матери Алекса вообще отсутствовал материнский инстинкт. Его воспитывала прислуга. Затем, когда ему исполнилось восемь лет, его отправили учиться в британский пансион.
– В восемь лет? Он слишком рано был оторван от дома. Неудивительно, что он так хорошо говорит по-английски. – Рози задумалась. – Он никогда не рассказывал мне о своем детстве.
– Позволь мне поведать его историю, – предложил Сократес, устроившись поудобнее в плетеном кресле. – Однажды я прилетел в Лондон в командировку. И вспомнил, что это десятый день рождения моего крестника. Я человек импульсивный, и мы с ним не виделись уже давно. Поэтому я решил купить Алексу подарок и нанести визит в школу. Когда я приехал, меня остановила заведующая, которую беспокоило то, что мальчику не хватает родительского внимания и дома. Он давно ничего не слышал о родителях, а они не утруждали себя поездками в Великобританию. Лето Алекс всегда проводил здесь, на Баносе. Но родители обычно отсутствовали, и его окружала прислуга, подчинявшаяся любому приказу. Алекс так никогда и не узнал, какой бывает нормальная семья. Ведь у него ее не было.
Рози побледнела. Как же одинок он был с самого детства! Он имел все, что только можно пожелать для комфорта и развлечений, однако был лишен родительского внимания, любви и заботы.
– Должно быть, это больно ранило его, – прошептала молодая женщина.
Сократес поднял густую седую бровь:
– Он никогда не жаловался, но, как только я узнал, что парнишку в школе никто не навещает, я взял за обязанность приезжать к нему, когда оказывался в Лондоне. Кроме того, у Алекса было много друзей, и он часто гостил у них.
Рози погрузилась в раздумья, получив наконец ключ к разгадке поведения ее любовника. Его предали так же, как и ее. Его так же выбросили из своей жизни те люди, которые должны были любить и заботиться о нем. Огромное богатство защитило его от лишений, с которыми столкнулась Рози. Но, к сожалению, недостаток внимания навредил ему не меньше, чем ей.
– Ты не хотела бы уехать отсюда и поселиться в моем доме в Афинах? – спросил дедушка. – Я буду очень рад.
Рози покраснела и заерзала в кресле. Предложение Сократеса не слишком обрадовало ее. Хотя она понимала, что он – добрый и справедливый человек. Старик смирился с ее беременностью и был готов принять Рози в свою семью.
– Я… э-э…
– Не хочешь покидать Алекса? – угадал он. Искорка веселья вспыхнула в его глазах. – Так вы пара?
– Сейчас… мне хочется проводить с ним больше времени, – спешно проговорила она, покраснев еще больше. Трудно было подобрать слова, чтобы описать, что она чувствует.
– Мое приглашение остается в силе. Я буду рад тебе. Кстати, я собираюсь устроить прием, чтобы представить тебя друзьям и родственникам, – с энтузиазмом продолжал Сократес. – Но это может подождать.
39 
