Флоренс ничего не могла ответить себе на это. Но пора звонить маме.
– Мам, привет, это я.
– Флой! – взволнованно воскликнула Мэй Нильсен. – Ну наконец-то. Я уж решила, что ты вообще не соберешься позвонить.
– Я была страшно занята. Как ты себя чувствуешь?
Слышимость была прекрасная, словно мама находилась в соседней комнате. Только через несколько минут после начала разговора Флоренс осмелилась задать вопрос, который не давал ей покоя.
– Я слышала, тебе звонил Джаспер?
– Да, – ответила мама после секундной паузы.
– Что именно он сказал тебе? – спросила она.
– У него серьезные неприятности, детка.
– Вот как? – Она не смогла скрыть удивления.
– Его обвиняют… ты не поверишь… в изнасиловании. Мы обе знаем, что он не способен на такое, но девица это утверждает. Она подала на него в суд.
Но он как раз способен на такое! Флоренс знала это по собственному опыту. Может быть, формально он не насиловал ее, поскольку они состояли в браке, но он пользовался ее телом, не спрашивая ее согласия, А она была слишком молодой, наивной, честно старалась сохранить отношения и ничего не могла поделать. Она терпела, сколько могла. Потом наконец поняла, что должна уйти.
– Он хочет, чтобы ты поручилась за него. Он говорит, ты единственная, кто может помочь.
Черта с два! Если он совершил преступление, пусть понесет наказание. Ей доставит удовольствие услышать, что суд вынес обвинительный приговор. Джаспер это вполне заслужил.
– Я дала ему номер телефона Морин.
– Что? – вскричала Флоренс. – Ты не имела права! Я не желаю, чтобы он звонил мне сюда. Я его выручать не намерена.
– Какая же ты черствая, – осуждающе сказала мать. – Ведь тебе это ничего не стоит.
– Ты многого не знаешь, мама. Я ушла от Джаспера именно потому… что он оказался не тем человеком, за которого я его принимала. Пожалуйста, скажи ему, чтобы он не звонил сюда.
– Ты что-то скрыла от меня? – В мамином голосе прозвучало беспокойство.
– Я не хочу это обсуждать, – сказала Флоренс твердо, встряхнув головой. – Скажу только, что он обходился со мной не самым лучшим образом, и я счастлива, что от него избавилась.
Несмотря на дальнейшие расспросы матери, она не сообщила ей никаких подробностей.
Когда вернулась Морин, Флоренс уже лежала в постели, хотя было только начало одиннадцатого – очень не хотелось отвечать еще и на тетины вопросы. Флоренс прогнала из головы все мысли о Джаспере и оставила место только для приятных воспоминаний о сегодняшнем дне, проведенном с Клодом Бентли. Сначала она и о нем не хотела думать, но оказалось, что это невозможно. Клод проник в ее мысли помимо желания.
Флоренс не могла побороть своего влечения. Клод действовал на нее, как бокал крепкого вина. Рано или поздно – она уже не сомневалась – их платоническая дружба обречена переродиться в нечто большее, и никто из них не в силах предотвратить это. Оставалось надеяться, что все случится не слишком быстро. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, подготовиться, продумать свое поведение. Сейчас она категорически не готова к новым чувственным отношениям и может позволить себе разве что легкий флирт.
На другое утро за завтраком Морин заброса ла ее вопросами о вчерашнем свидании с Клодом, и Флоренс едва не вышла из себя.
– Когда он снова пригласит тебя куда-нибудь? – любопытствовала тетя.
– Понятия не имею, – отвечала Флоренс сухо. – Мы планов не строили.
– Я уверена, что он позвонит, и очень скоро, – многозначительно сказала Морин, и тут же зазвонил телефон. Морин расцвела улыбкой.
– Ну что я говорила!
У Флоренс учащенно забилось сердце. Внешне она могла оставаться равнодушной сколько угодно, но внутри… Только звонил вовсе не Клод.
Это моя старинная школьная подруга, – объявила Морин, повесив трубку. – Ее дочка собралась путешествовать пешком по Зеландии, и она спрашивает, не могу ли я приютить ее на несколько дней. Конечно, я сказала, что смогу. Я люблю, когда у меня в доме много молодежи. Как я жалею, что у нас с Уолтером не было детей.
– А почему? – не удержалась от вопроса Флоренс.
Морин печально пожала плечами.
– Уолтер был бесплоден. Некоторое время мы подумывали о том, чтобы взять на воспитание ребенка, но, видимо, это было не совсем то, чего мы в действительности хотели. Нам представлялось, что мы будем вместе всегда, и этого казалось достаточно.
– Извините, тетя Мо.