Особенно,... 
66 
Моей семьи, которую я любила, больше не было. Я стояла и смотрела на могилы мамы и сестры. Только в этот момент я поняла, насколько одинока. У меня больше не было семьи. С этого дня я перестала считать отца родным человеком.
Я услышала за спиной скрип гравия.
– Не ждал, что ты так быстро вернешься.
Не надо было оборачиваться: я и так знала, кто это. Я не посмотрела на него. Не была готова посмотреть. Он видел меня насквозь. Кейн с детского садика был моим другом. В том, что наши отношения перешли на новый уровень, не было ничего удивительного. Я любила его много лет.
– Моя жизнь здесь, – просто ответила я.
– Я пытался убедить тебя в этом еще несколько недель назад.
Я услышала иронию в его голосе. Кейну нравилось, когда он оказывался прав. Он всегда был таким.
– Я подумала, что отец поможет. Оказалось, что это не так.
Снова заскрипел гравий, Кейн подошел ближе:
– Он все такой же говнюк?
Я только кивнула. Я не была готова ему рассказать, каким оказался мой отец, еще не могла говорить об этом вслух. Мне казалось, если я сделаю это, все окажется реальностью. А я хотела думать, что это был дурной сон.
– Тебе не понравилась его новая семья? – спросил Кейн.
Он не собирался отступать. Он задавал бы вопросы, пока я сама ему все не рассказала бы.
– Откуда ты узнал, что я вернулась?
Я попыталась сменить тему. Хотя и понимала, что больше чем на минуту Кейна не отвлечешь.
– Ты ведь не рассчитывала, что проедешь на своем грузовике через весь город и это через пять минут не станет новостью номер один? Би, ты же отлично знаешь, что тут и как.
Би. Кейн звал меня Би с тех пор, как нам было по пять лет. А Валери он звал Ри. Прозвища. Воспоминания. Здесь было так безопасно. В этом городе мне ничего не угрожало.
– А я ведь и пяти минут тут, наверное, не пробыла? – спросила я, глядя на выбитое на камне имя мамы.
– Думаю, что нет. Я сидел у бакалейного магазина, ждал, когда Келли закончит работу… – Кейн осекся.
Он снова встречается с Келли. Ничего удивительного. Похоже, Келли была девчонкой из его системы координат.
Я сделала глубокий вдох, повернулась к Кейну и посмотрела в его голубые глаза. Эмоции боролись с безразличием, которым я пыталась прикрыться, как плащом от дождя. Здесь был мой дом. Здесь я была в безопасности. Это все, что я знала.
– Я остаюсь, – сказала я.
Кейн улыбнулся и кивнул:
– Я рад. Мне тебя не хватало. Би, здесь ты на своем месте.
Еще совсем недавно я думала, что после смерти мамы не смогу нигде прижиться. Возможно, я ошибалась. Мое прошлое было связано с этим городом.
– Я не хочу говорить об Эйбе, – сказала я и снова посмотрела на мамину могилу.
– Договорились. Обещаю, не буду тебя о нем спрашивать.
Говорить не хотелось. Я закрыла глаза и помолилась про себя, чтобы мама и Валери встретились на небесах и были счастливы. Кейн не двигался с места. Мы стояли и молчали, а солнце клонилось к горизонту.
Когда на кладбище стало темно, Кейн взял меня за руку:
– Идем, Би. Давай найдем место, где ты сможешь остановиться.
Я позволила ему отвести себя по тропинке к грузовичку.
– Ты не будешь возражать, если я отвезу тебя к Бабуле? У нее есть комната для гостей, она будет рада, если ты у нее поживешь. Ей так скучно одной в этом доме. Может, если у нее появится компания, она перестанет так часто мне названивать.
Бабуля Кью – это мама мамы Кейна. Когда я училась в начальной школе, она была моей воскресной учительницей. А еще, когда заболела мама, она раз в неделю передавала нам продукты.
– У меня есть деньги. Я остановлюсь в мотеле. Не хочу никому навязываться.
Кейн даже рассмеялся:
– Когда Бабуля узнает, что ты остановилась в мотеле, она у них под дверью скандал закатит. Потом она разберется с тобой, и в итоге ты все равно окажешься у нее дома. Так что лучше сразу поехать к ней. И потом, Би, это же единственный мотель в городе. Мы оба знаем о его дурной славе. Грязное местечко.
Кейн был прав.
– Тебе не обязательно меня провожать. Тебя ждет Келли, – напомнила я ему. – Я сама заеду к Бабуле.
Кейн закатил глаза:
– Только не начинай, Би. Ты же все прекрасно понимаешь. Тебе только пальцами щелкнуть надо. Всего лишь щелкнуть пальцами.
Он говорил об этом уже не первый год. Теперь это превратилось в шутку. Во всяком случае, для меня. Мое сердце осталось в другом месте. Взгляд серебристых глаз мелькнул в моей памяти, и боль вырвала меня из оцепенения. Я знала, где осталось мое сердце, и не была уверена, что когда-нибудь увижу это место снова. Если я хочу выжить, нельзя туда возвращаться.
66 
