8 
Эта фраза была обращена не столько к Мерри, сколько к ней самой.
– По-твоему, мне больше заняться нечем, кроме как мечтать о нем? И вообще, у меня не очень-то складываются отношения с противоположным полом.
– Ну да. Ты боишься подарить им свое сердце и получить его обратно, разбитое и изувеченное?
Цитата из монолога самой Элли. Та скорчила гримасу.
– В яблочко! И редкостная красота им не поможет! Мне уже хватило общения с отцом и бывшим, не хочу, чтобы история повторилась.
– И все-таки она повторится. Как думаешь, почему?
– Потому что меня к нему тянет! – выпалила Элли. – Закон подлости какой-то. Все мужчины, которых я нахожу потрясающими, разрушают мою жизнь!
Подруга молчала, и Элли заговорила снова:
– Ты тоже так думаешь?
– Нет, – рассмеялась Мерри, – в данном случае молчание не знак согласия. Я просто в шоке от твоей глупости. Всякий раз, как тебе попадается красавец мужчина, ты бежишь как от огня. Верно?
– Ты меня раскусила, – буркнула Элли.
– Но что ты будешь делать, столкнувшись с таким мужчиной в пределах собственного небольшого домика?
Услышав в трубке истерический гогот, Элли отключила телефон. Да уж, с такими подругами…
Возвращаясь в гостевую комнату с полотенцами в одной руке и бутылкой пива в другой, Элли услышала громкий стон и заглянула в щелочку. Джек, странно бледный, сидел на кровати и пытался расстегнуть воротник рубашки, холодный пот покрывал его лицо.
Ворвавшись, Элли бросила полотенца на кровать, протянула ему пиво и выдохнула:
– Ты в порядке?
Джек сделал большой глоток и прижался щекой к холодному стеклу бутылки.
– Ну да, а что?
– Я видела, с каким трудом ты тащил рюкзак. Всю дорогу морщился. Еле-еле поднялся по лестнице. А сейчас сидишь на кровати весь бледный, руки трясутся.
Джек почесал шею.
– Да, пожалуй, меня немного помяли, – признался он наконец.
– Что? Как это – помяли?
– Слегка. Жить буду. – Джек поставил опустевшую бутылку на пол и снова взялся за воротник рубашки. Элли смотрела на него с осуждением.
– Тебе помочь? – спросила она, наконец.
– Справлюсь как-нибудь, – промычал он.
Но он не справился. Подойдя поближе, Элли помогла ему стянуть рубашку через голову. Ее глазам предстало потрясающее тело, покрытое черно-синими, как грозовые тучи, синяками. Через всю грудь шел вертикальный шрам от перенесенной операции, а спина в таком состоянии, что Элли не сдержалась и ахнула. На загорелой коже отчетливо проявлялись следы ботинок.
– Как он выглядит, этот урод? – спросила она.
– Уроды. К сожалению, лучше, чем я. – Джек запустил рубашкой в рюкзак. – Сомалийцы оставили мне неплохие сувениры на память.
Джек сел на край кровати и, тяжело дыша, расшнуровал кроссовки, затем стащил их и криво улыбнулся Элли:
– Вот видишь, все в порядке.
Но нет, ее не провести.
– Что-то сломано?
Джек покачал головой:
– Думаю, задели пару ребер. Бывало и хуже.
Элли покачала головой:
– Куда еще хуже?
– От пули больше вреда. – Джек поднялся и медленно побрел в ванную.
Элли ахнула:
– В тебя что, стреляли?
– Дважды. Жуть, как больно.
Вслушиваясь в шум воды, Элли погрузилась в воспоминания. Когда ей было четырнадцать, она проводила каникулы в Лондоне с отцом и бабушкой Джинджер, его мамой. Митчелл улетел в Боснию на интервью и вернулся санитарным самолетом, раненный в бедро. Он потерял много крови и несколько дней провел в реанимации.
Не самые лучшие каникулы в ее жизни.
Джек, как и Митчелл, придавал своим ранам не очень большое значение. Как и для отца, опасность для него была адреналином.
– Ты понимаешь, что мог погибнуть? – возмутилась Элли, хотя по большому счету ее не должно было это волновать.
Джек вернулся в комнату, вытер лицо полотенцем и пожал плечами:
– Вряд ли. Они паршивые снайперы.
Элли вздохнула. Она никогда не понимала, почему люди не боятся смерти, боли и опасности. Джек предпочитал работать один, отказывался от защиты армии или полиции, хотел узнавать происходящее из первых уст, интересовался настроениями толпы. Это выставляло счетчик опасности на максимум. Именно поэтому работа военного репортера одна из самых рискованных в мире. Преданность работе или глупость? Находясь под впечатлением от ранений Джека, Элли твердо решила – глупость.
– Пока я не ушла, хочешь есть?
Джек покачал головой:
– Пилот оставил мне пару бургеров. Спасибо.
8 
