101 
— Мне очень жаль, — сказала Кура, — но это рискованно. Это будет происходить с нами снова и снова, а я больше не хочу иметь детей.
Вместо этого она опять начала петь и играть на рояле. Целыми днями, как и до брака.
— Действительно, нужно не раз подумать, чего ты хочешь на самом деле… — вздыхала Гвинейра, качая маленькую Глорию. Судя по всему, ее молитвы относительно того, чтобы ребенок оказался немузыкальным, были услышаны: едва начинал звучать рояль, как Глория принималась душераздирающе кричать.
— Я возьму ее с собой на конюшню, — радостно заявил Джек, тоже намереваясь сбежать от Бетховена и Шуберта. — С собаками она совершенно спокойна, даже смеется, когда Монди облизывает ее. Как думаешь, ее можно научить ездить верхом?
Уильям сходил с ума от того, что видел Куру днем, наблюдал, как ее фигура снова принимает прежние сногсшибательные формы, как ее движения становятся грациозными и легкими, не такими тяжелыми, как на протяжении последних недель беременности. Все в ней заводило его: и ее голос, и танец длинных пальцев по клавишам рояля… Иногда одной мысли о ней оказывалось довольно, чтобы возбудить его. Попивая виски в одиночестве, он вновь и вновь мысленно возвращался в ночи их любви. Вспоминал каждую позу, с тоской думал о каждом поцелуе.
Возможно, Кура чувствовала то же самое, ибо он, в свою очередь, тоже замечал ее страстные взгляды.
Кура не знала, какой еще поворот может принять их жизнь, но при мысли о том, чтобы остаться в Киворд-Стейшн, рожать одного ребенка за другим, каждый раз при этом становиться толстой и ходить, переваливаясь, как утка, она приходила в ужас. Пара месяцев удовольствия в перерывах между беременностями не могли компенсировать недостатки. А Ронго-Ронго не оставила ей никаких иллюзий, заявив:
— До того времени, как тебе исполнится двадцать, ты можешь родить еще троих детей — и кто знает, сколько всего.
Стоило Куре представить себе трех вопящих детишек, как по спине у нее пробегал холодок. Несмотря на то что Глория казалась ей миленькой, она не знала, что с ней делать, равно как и со всеми теми маленькими собачками, кошечками и ягнятами, которые приводили в такое восхищение Гвинейру и кузину Илейн. Больше детей она иметь не хотела.
Тем не менее отказ от любви Уильяма все больше и больше раздражал ее. Ей нужно было хоть что-то, будь то музыка, аплодисменты или удовлетворение от любви. Только музыка была безопаснее. Поэтому она снова стала заниматься игрой на рояле, петь и ждать. Что-то должно было случиться.
Глава 10
Родерик Барристер обладал не самым чудесным бельканто. Но он обучался музыке в нескольких знаменитых учебных заведениях и храбро прорывался через важнейшие оперные партии теноров. Кроме того, он прекрасно выглядел: густые гладкие длинные черные волосы придавали бóльшую убедительность оперному герою; его хорошо очерченное лицо казалось чуть мягче, чем те классические черты, которые обычно трогали женские сердца, а в глазах сверкал огонь. Уже благодаря одной своей внешности он постоянно получал ангажементы в небольших ансамблях и приглашения на песенные вечера. Но для карьеры на большой сцене этого было мало, и Родерик уже почти перестал питать надежды.
Впрочем, он любил свою публику и страстно жаждал звездной славы — а кроме того, был неглуп. Поэтому он сразу же ухватился за возможность стать крупной рыбкой в маленьком пруду, когда новозеландский бизнесмен взялся за создание ансамбля для турне по Новой Зеландии и Австралии. Джордж Гринвуд, богатый, уже немолодой мужчина, преследовал в этом вопросе скорее альтруистические цели, чем стремление к тому, чтобы нажить немалое богатство. Конечно, какие-то деньги он рассчитывал заработать, однако для него было гораздо важнее порадовать свою жену Элизабет. Много лет назад супруги провели несколько месяцев в Англии, и тогда еще молодая женщина была покорена очарованием оперы. На Южном острове Новой Зеландии пока еще не было оперного театра — любители бельканто вынуждены были довольствоваться граммофонами и пластинками. И теперь, желая восполнить этот пробел, Джордж использовал свое очередное пребывание в Лондоне для создания коллектива из певцов и танцоров.
Родерик, бывший в числе первых претендентов, вскоре понял, что здесь он может успешно использовать и свой организаторский талант. Джордж Гринвуд не имел ни малейшего представления о музыке, да и интерес к ней у него был невелик. Необходимость оценивать певцов и танцоров наряду с такой работой казалась ему обременительной, не считая того, что нужно было решить, кто из них лучше владеет своей профессией. Поэтому он с удовольствием принял предложение Родерика помочь с отбором, и Барристер внезапно увидел себя в роли импресарио.
101 
