Особенно,... 
81 
«Он отнял у меня все. За одно это я вправе презирать его», — подумала Женевьева, уверенная в своей правоте. Может, Тристан вовсе не зверь — вероятно, ему не чуждо милосердие, хотя он предпочел забыть о его существовании.
Она открыла томик Чосера. Как ни странно, строки давно умершего прославленного поэта Джеффри Чосера пришлись как нельзя более кстати. Его невестка была возлюбленной Джона Гонта, прожила с ним долгие годы, стала матерью Бофора и в последние годы сочеталась с любимым узами брака. Какая прекрасная и печальная история! А Генрих, нынешний король, был правнуком ее действующих лиц… Женевьева закрыла книгу. Ее глаза блестели от слез. Прежде она не раз плакала, читая эту чудесную книгу. Но сейчас ей стало горько совсем по другой причине. Она не знала, кого оплакивает, — себя, Тристана или то, что судьба сделала их заклятыми врагами.
К концу дня одиночество стало так тяготить ее, что Женевьева начала ходить по тесной комнате, опасаясь сойти с ума. Она пробыла здесь совсем недолго, но если Тристан продержит ее взаперти несколько дней, недель, лет… Время тянулось так медленно!
Она выкупалась и, чтобы скоротать время, долго расчесывала длинные волосы, штопала одежду, читала и даже придумывала узоры для вышивания. А день все не кончался.
Наконец Женевьева бросилась на постель и свернулась клубком. Ее вновь охватила злость на Тристана, но она не понимала почему. От него девушка ничего не ждала. Однако грудастая Тэсс тоже не появлялась, и перед глазами Женевьевы встало мучительное видение: Тэсс и Тристан вдвоем. Забыв о гневе, Тристан смеялся и поддразнивал вертихвостку; его глаза стали ярко-синими, волосы разметались. А Тэсс хихикала, опьяненная вином, превратившим ее в податливую игрушку… не умеющую требовать. Дочь крестьянина никогда не осмелится поднять на Тристана руку, доставить ему хоть какое-то неудобство. О, из нее получится чудесная подружка! С такой незачем считаться. Конечно, он никогда не женится на этой девчонке, но Тэсс будет рада и подаркам, полученным, от такого благородного лорда. К тому же он молод, силен и привлекателен…
Женевьева со стыдом прижала к вискам ладони. «Забирай себе Тэсс, люби ее, только оставь меня в покое!» Он и вправду будто забыл о ней. Она вдруг расхохоталась. Гордость не позволяла ей послать за Тристаном стражника — а может, и не гордость, а твердая уверенность в том, что он не придет.
Но вопреки всем доводам рассудка она надеялась увидеть его. Если Тристан появится, она воспользуется случаем и попросит разрешения не присутствовать на свадьбе тети. Подумав об этом, Женевьева смутилась. Нет, она попросит об обратном, а если он откажет, промолчит. Она будет холодна и отчужденна. Но Тристан не приходил.
Женевьева с ужасом представила себе бесконечную вереницу одиноких дней и ночей. Ей предстояло просыпаться каждое утро только затем, чтобы дождаться вечера и заснуть. Узница замка Иденби… Так пройдут годы. Когда-нибудь люди будут спрашивать, кто эта древняя старуха из башни Иденби…
В дверь тихо постучали. Она попыталась взять себя в руки. Возможно, сейчас войдет сияющая Тэсс… Дверь отворилась, и на пороге появился Джон. Женевьева вспыхнула. С Эдвиной она уже помирилась, но знала, что Джон возмущен ее предательством. Он поклонился.
— Джон, мне очень жаль.
— Не сомневаюсь.
— Мне действительно неприятно, что я предала вас. Джон, ну как вы не понимаете! Попробуйте поставить себя на мое место! А вы выдержали бы такое? Неужели вы молча покорились бы?
— Идемте, — сказал он.
У Женевьевы екнуло сердце.
— Куда?
— Тристан велел привести вас.
Она затрепетала. Да, ей хотелось увидеться с Тристаном, но теперь… Неужели он придумал какую-то новую пытку в наказание за побег?
— Скорее, Женевьева.
Едва преодолевая страх, она последовала за Джоном.
— Джон, я очень рада за вас и Эдвину.
— Вот как? — холодно бросил он.
— Конечно! Эдвина — моя тетя, и я люблю ее.
Он не ответил, и разговор оборвался. На площадке второго этажа Джон взял ее за руку, подвел к двери, впустил в комнату, а сам остался снаружи. Женевьева замерла.
За окнами было уже темно, но комната была освещена мягким светом. В камине пылал огонь, пламя свечей трепетало. Тристан стоял спиной к двери, у камина, в белой сорочке, кожаных штанах и высоких сапогах. Все казалось Женевьеве нереальным.
Но, дрожа, она думала лишь о том, почему он не оборачивается. Наконец он посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
81 
