Последние отзывы

  104  

Зачем она заговорила? Он ни о чем не спрашивал, но голос ее звучал виновато. Тристан кивнул ей и перевел взгляд на Гая. Потом подошел, взял Женевьеву за руку и сразу почувствовал, что она дрожит.

— У вас покраснела щека, миледи. — Еще никогда он не говорил с ней таким угрожающим тоном.

— Я… упала, — солгала Женевьева. — Сегодня Рождество, мне хотелось навестить родителей. Я оступилась…

Тристан осмотрел статую, стянул перчатку и обернулся к Гаю.

— Это правда, сэр Гай?

— Да, милорд. Я просто помог миледи подняться, ничего более.

Тристан снова посмотрел на Женевьеву. Если бы взглядом можно было убить, она рухнула бы замертво!

Небрежно коснувшись холодного мрамора, он задержал взгляд на безмятежном лице Акселя.

— Красивый юноша. Жаль, что он погиб.

— Да, — отозвалась Женевьева. Нет, она не дрогнет перед Тристаном.

Она коснулась пальцем мраморных губ. Слезы навернулись на ее глаза.

— Он ненавидел войну, — сказала она. — Считал, что те, кто жаждет воевать, должны сражаться друг с другом, а мы — ждать, как и большинство жителей Англии! Но… он поддержал моего отца. Аксель был преданным и отважным.

— Как и прочие обитатели Иденби, — оборвал ее Тристан и обратился к Гаю: — Генрих должен быть благодарен вам, Гай.

Тот промолчал. Тристан сжал запястье Женевьевы.

— Мы уезжаем немедленно, миледи. — Он склонил голову. — Тэсс уложила вещи. Зимой темнеет рано, а нам предстоит долгий путь. Гай, полагаю, вы готовы к отъезду?

Гай сдержанно кивнул, и Тристан пошел прочь, увлекая за собой Женевьеву.

Во дворе уже собрались те, кто готовился в путь. Здесь же стояли Эдвина, Грисвальд и несколько слуг; конюх Мэтью держал на поводу Пая. Только во дворе Тристан отпустил руку Женевьевы. Гай следовал за ней по пятам, и она не смела обернуться.

Увидев Женевьеву, лорд Гиффорд галантно поклонился и выразил признательность за радушный прием. Томас Тайдуэлл, друг Тристана, обнял ее и пожелал удачи. Она слабо улыбнулась, зная, что теплым приемом гости обязаны Тристану. Эдвина, стоя поодаль, еле сдерживала слезы. Тристан сказал ей, что погода портится, а им предстоит провести в дороге много часов. Закончив разговор, он вскочил в седло, и Пай нетерпеливо заплясал на месте. Тристан подъехал к Женевьеве и, пронзив ее мрачным взглядом, холодно поклонился.

— Миледи, отныне вы лишаетесь свободы, — заявил он и кивнул Тибальду.

Сердце Женевьевы упало: теперь ей опять придется сидеть взаперти… Тибальд получил приказ. Он будет спать под ее дверью — вероятно, сменяя на посту Роже де Трейна. Облизнув пересохшие губы, она обратилась к Тристану:

— Милорд, я не…

Он наклонился и с яростью прошептал:

— Будьте осторожны, миледи. Если я снова застану вас с ним, то с удовольствием высеку. А его убью. Я дал слово. Так что вы предупреждены.

Он выпрямился, вскинул руку, и кавалькада устремилась к воротам Иденби.

Глава 20

Всю дорогу до Лондона Тристан держался поближе к лорду Гиффорду — и подальше от Гая. В первую ночь он так и не заснул от ярости. Ему хотелось вскочить, разбудить Гая и задушить его.

Тристан не слышал, о чем говорили Гай и Женевьева, но видел, что они стояли рядом. И он знал, чувствовал: Гай что-то замышляет. Но как сделать упреждающий ход, не имея улик против этого человека? Обвинив Гая без доказательств, Тристан наверняка вызовет недовольство короля. Значит, остается набраться терпения и ждать. Пусть Гай ударит первым. Но ожидание казалось Тристану пыткой.

Джон и Томас сопровождали его, их предостережения помогали ему держать себя в руках. Джон не раз говорил, что, возможно, Гай в чем-то виновен, а Женевьева — ни при чем. Иногда такие слова Джона раздражали Тристана. По его мнению, Женевьева что-то скрывала. Он подозревал, что она солгала, защищая Гая. Но зачем? Неужели Гай и вправду был лучшим другом Акселя? Или это очередная ложь? Не исключено. Тристан помнил, как смотрел Гай на Женевьеву в ту роковую ночь, когда он сам впервые оказался в замке Иденби. Уже тогда Тристан ожидал подвоха, настороженный тем, что влюбленный мужчина с такой готовностью предложил свою возлюбленную в дар победителю.

По прибытии в Лондон настроение Тристана ничуть не улучшилось. Едва войдя в королевский дворец, он окунулся в атмосферу заговоров и предательства, царящую здесь долгие годы. Генрих никому не доверял и был готов к любым неожиданностям. Мать Элизабет, вдовая королева и герцогиня Йоркская, давно задумала возвести дочь на престол. Генрих не предпринимал никаких мер, хотя знал, что при дворе она принимает йоркистов, в том числе Фрэнсиса, виконта Лоуэлла, одного из ближайших друзей Ричарда, и Джона де ла Пола, эрла Линкольна, которого Ричард вполне мог объявить наследником после смерти своего младшего сына в 1484 году.

  104