Особенно,... 
86 
– А еще, – добавила Флора, – я боялась за свое сердце. Ведь оно – самая сильная и вместе с тем самая хрупкая вещь на свете. Я сохранила его неприкосновенность и твердость, потому до сих пор жива.
– Вы считаете, любовь – это плохо?
– Это опасно. Чувства переменчивы. Верящие в силу денег рассуждают безнравственно, но они во многом правы. Грезы и золото – вещи разные. Не становись игрушкой судьбы – вот главная заповедь, которой нужно придерживаться. И если бедные зачастую не вольны в своем выборе, то богатым надо быть очень осторожными. И тебе тоже, Грейс.
Девушка вздохнула с облегчением.
– Я не богата.
Флора смотрела на нее пристально и хищно.
– Но ведь ты не откажешься от богатства?
– Если в пользу кого-то…
– У меня нет других наследников. Когда мы вернемся в Варанаси, я напишу завещание. Только обещай соблюдать осмотрительность.
– Я буду во всем советоваться с вами.
Флора изобразила подобие улыбки.
– Меня это радует. И все же позволь один вопрос: ты не жалеешь о том, что приехала в Индию?
Грейс не стала медлить с ответом.
– Нисколько. И не только из-за денег.
Флора откинулась на спинку кресла.
– Это хорошо, Грейс. Я давно присматриваюсь к тебе. Мне нравится, что ты искренна, но при этом не простодушна. Романтична, но в меру.
Утром Грейс проснулась первой. Сквозь шторы проникал неяркий свет, потому казалось, что еще очень рано. Выглянув в окно, девушка увидела отсвет зари, напоминавший полосу белого инея. Похоже, день будет пасмурным.
Ей отчаянно захотелось, чтобы хмурое небо засияло чистой лазурью. Индия должна быть Индией – внушать не уныние и тревогу, а радость и волю к жизни. Быть волшебным миром, где все дышит красотой и полыхает яркими красками!
Завершив туалет, они с Флорой отправились по делам. Грейс было нечем дышать; по телу сбегали струйки пота. Слабый ветерок не спасал. Даже бездомные собаки сидели, разинув пасти и вывалив языки, будто пытались напиться влагой из воздуха. Индийские женщины с кувшинами на плечах и в руках сгрудились у фонтана, откуда еле капала вода.
Грейс поражалась выносливости своей тетки. В предчувствии явной грозы она на ее месте непременно осталась бы дома. Или лучше посмотрела бы город, какие-то красивые места, а не те, что, казалось, забросили все боги на свете! Но девушка не могла сказать об этом вслух.
В том заключалось основное неудобство ее положения: будучи существом зависимым, не имеющим собственных средств, она не смела возражать тетке. Следовало с осторожностью задавать вопросы и с не меньшей осмотрительностью высказывать свое мнение.
Когда Флора заговаривала с местными жителями, они смотрели на нее и Грейс как на пришельцев непонятно откуда. Однако все они знали Бернем-сахиба и без колебаний указывали путь.
Англичанки прошли по улице, вдоль которой тянулись канавы с нечистотами, где бегали крысы, сновали покрытые паршой собаки, играли оборванные грязные дети. Казалось, стоявшие вдоль дороги хижины сложены не из камня и досок, а из изломанных человеческих судеб.
Однако строение, к которому они подошли, выглядело иначе. Его глиняные стены были хотя и не слишком умело, но с явным старанием разрисованы; на них были синий Кришна, золотая колесница Индры, белые лебеди, розовые лотосы, разноцветные павлины.
– Значит, Бернем-сахиб не лгал, – вполголоса произнесла Флора.
Чтобы перешагнуть через лужу, Грейс старательно подобрала подол. Она дорожила новыми нарядами так же, как делала это в пансионе, когда у нее было всего два платья, шерстяное и ситцевое.
Дам встретил седовласый пожилой человек с военной выправкой.
– Миссис Клайв? Это вы, мэм-сахиб?! – с удивлением, но не без достоинства произнес он, узнав о том, кто пожаловал к нему в гости.
– Да, собственной персоной. Хочу посмотреть вашу знаменитую школу. Ведите.
Что всегда нравилось Грейс, так это глаза индийских детей. Яркие, любопытные, живые. Казалось, они вбирают и вместе с тем дарят свет.
Бернем-сахиб с гордостью продемонстрировал дамам класс и учеников, дружно проговоривших на довольно чистом английском «good morning!»[92]. И пояснил:
– У нас очень грамотный молодой учитель. И на редкость красивый. Дети его обожают, и он добился с ними больших успехов.
– Правда? – с явной заинтересованностью улыбнулась Грейс, и Бернем-сахиб со смехом добавил:
– Он женат, мисс. К тому же он индиец.
– Где вы взяли такого? Здесь, в этой глуши? – вставила Флора.
86 
