Особенно,... 
67 
Врач дал лекарства, порекомендовал хорошее питание и велел согревать больной руки и ноги. Ратна принесла кангра, грелку в виде небольшого глиняного горшка, оплетенного ивовыми прутьями и полного тлеющих углей.
– Почему ты солгала? – прошептала Сона. – Где мой муж?
– Я не знаю. Но мы обязательно найдем его, или он отыщет нас. Я обманула тебя, чтобы ты смогла встать. Я знала, что желание увидеть Аруна придаст тебе сил. А теперь любовь к нему должна заставить тебя выжить.
– Мои волосы! В приюте мне снова обрили голову. Как я покажусь ему на глаза!
– Ты же знаешь, что он поймет.
– Когда у нас снова будет дом, я разрисую его яркими красками, чтобы больше нас не коснулись никакие беды! – сказала Сона.
Ратне тоже нравился прелестный обычай расписывать стены домов с внешней стороны. Эти яркие наивные рисунки служили просьбой к богам подарить семье счастье и охранять его. В своих рисунках женщины-брахманки, которые обычно занимались этим, использовали самые насыщенные и разнообразные оттенки.
Девушка погладила Сону по плечу.
– У тебя прекрасно получится! Ни один злой дух не войдет в твою дверь!
Сона заплакала, и то была влага, вымывающая горечь и ужас долгих дней заточения. Потом молодая женщина закрыла глаза. С ней осталась ошеломленная неожиданным бегством Сита, а Ратна вышла проводить Джея.
– Ты остановился у моих хозяев?
– Нет, в гостинице.
– Это далеко?
– На другом конце города, в английском квартале. Уже поздно, потому я должен спешить.
– Сейчас стемнеет, – сказала Ратна, глядя на небо.
Джей это знал. Индийский закат неуловим, краски незаметно перетекают одна в другую; на какой-то миг небо превращается в розоватый мерцающий купол, а после на землю с невероятной быстротой обрушивается ночь с ее бархатистым всепроникающим мраком.
– Здесь и сейчас ты не возьмешь даже рикшу. Оставайся ночевать в хижине. Там есть вторая комната.
Джей почувствовал, что она волнуется за него. Возможно, Ратна была права: квартал населяли индийцы, и одинокий феринги не мог чувствовать себя в безопасности.
– Хорошо. Только давай поедим. Из-за волнения я совсем позабыл об этом. Твои подруги, наверное, тоже голодны, – сказал Джей и купил у позднего разносчика паратхи[77], овощи и фрукты.
Сону напоили теплым молоком. Сита стеснялась есть вместе с чужим мужчиной и, взяв свою порцию, пошла к больной. Ратна и Джей устроились в соседней комнатке. Им было о чем поговорить, но они смущенно молчали.
Солнце село, наступила ночь. Россыпь звезд там, где Ганг встречался с землей, была особенно густой. Луна набросила на город пелену своего царственного сияния, которое, казалось, пропитало листву каждого дерева и проникало в каждое окно.
– Ты скучаешь по дому? – наконец спросила Ратна.
Джей вспомнил глаза матери, вытертую подушку, которую она обычно подкладывала под спину во время шитья, картины на высоких стенах, вдохновлявшие его детское воображение и постепенно растерявшие свое очарование, запущенный парк с большими старыми деревьями, тусклый солнечный свет, с трудом прорвавшийся сквозь густой туман.
– Да, но теперь я иногда не знаю, где моя родина.
Взяв его за кисти рук, Ратна повернула их ладонями кверху и, глядя на шрамы, промолвила:
– И это после того, что с тобой сделали в моей стране?
– Это сделали не со мной, а с завоевателями Индии, не ведающими ни стыда, ни совести.
Выпустив ладони англичанина из своих рук, Ратна посмотрела на него. Прежде она не знала, что человеческие глаза могут иметь такой удивительный небесный цвет.
Девушке стало грустно, оттого что они с Джеем слишком далеки друг от друга. В голове этого человека, в его душе и сердце жил иной мир, о котором она не имела никакого понятия.
Но когда он осторожно коснулся ладонью ее щеки, Ратна почувствовала, что он гораздо ближе, чем ей казалось. Она ни за что бы не осмелилась так свободно держаться с посторонним индийским мужчиной, но Джей не принадлежал к ее народу и не находил в ее поведении ничего предосудительного.
– Ты вся словно обласкана солнцем. Ты двигаешься иначе, чем белые женщины, в тебе живет какая-то тайна, которую мне никогда не разгадать!
– Ты все обо мне знаешь.
– Нет. Ты только кажешься открытой. А на самом деле ты – сплошная загадка! Я подумал, что если прикоснусь к тебе, то, может, хоть что-то пойму!
Джей провел рукой по ее волосам. Они еще не отросли, но было видно, какие они густые. Талия девушки казалась удивительно гибкой и тонкой, а грудь – высокой. Ее кожа отливала темным золотом, а в глубине ее глаз можно было запросто утонуть. Она была естественна и прекрасна, как сама природа.
67 
