Особенно,... 
133 
«Никто не ходит в храм вооруженным. Никто, кроме тех, кому это приказано человеком, считающим себя выше богов», — подумал Марк.
— Лука, — произнес он, понизив голос, — у дверей храма стоят преторианцы[12].
Тихая паника охватила старика, он вцепился одной рукой в руку Марка, а другой начал нервно поправлять прядь серебристых волос, упавшую ему на глаза и похожую на лошадиную челку.
Изодор тем временем продолжал метать громы и молнии, словно драматический актер в финальной сцене трагедии.
— Таковы тяжкие недуги нашего города! — вещал он. — Посмотрите, как живут люди вокруг вас! Тот, кто не чахнет в тупом праздном безделье, от которого, кажется, и улитка сгорела бы со стыда, — тот изводит себя сумасшедшим, напряженным, неестественным трудом — он диктует распоряжения даже за едой, он не спит от тревоги, что сделал за день меньше, чем его сосед! Оглянитесь вокруг, люди, и вы увидите такое тщеславие и амбиции, которые не снились и богам! Вы увидите алчность, позорящую человечество! Наш дом рушится, убивая своих обитателей! И если его возведут вновь по тому же самому плану, он вновь рухнет и вновь убьет всех жильцов!
— Лука, — горячо зашептал Марк, — они показались на пороге. Они пришли, чтобы арестовать Изодора. Его надо предупредить. Оставайся здесь… если мне удастся увлечь философа за собой в толпу, они, может быть, потеряют его из виду.
— Что?! Нет! Не делай этого, ты с ума сошел!
— Возможно, так оно и есть, — отозвался молодой человек и начал быстро и сосредоточенно прокладывать себе дорогу сквозь толпу зевак.
— Не оставляй меня здесь одного! — взмолился Лука, охваченный детским испугом, и уцепился за руку Марка, почти повиснув на ней.
Марк протащил его немного за собой, но потом повернулся и мягко тронул старика за плечо.
— Лука, оставайся здесь! Если арестуют меня, со мной ничего не случится, а тебе не поздоровится!
Луку, как вольноотпущенника, в случае ареста могли подвергнуть жестоким наказаниям, от которых закон освобождал сословие Сенаторов. Но когда Марк попытался продолжить свой путь, Лука, поколебавшись одно мгновение, решительно двинулся следом своей ковыляющей походкой, помогая себе палкой, на которую он опирался и которой одновременно разгонял народ, прокладывая себе дорогу.
— …собак в цирке дрессируют, обучая ходить на задних лапах! — не умолкал Изодор. — А людей во Дворце учат ползать на брюхе! Богатые ходят по улицам в сопровождении многочисленной свиты в сто и более человек, которые перегораживают улицу так, чтобы бедным не пройти-не проехать, — зачем? Только для того, чтобы люди из свиты аплодировали каждому произнесенному ими слову!
Изодор был похож на маленькую обезьянку с яркими близкопосаженными глазками, а его язвительный голос походил на свист кнута, которым секут бестолковых рабов. Когда Марк уже подобрался довольно близко к оратору, десять преторианцев начали твердым решительным шагом спускаться по ступеням каменной лестницы, их красные плащи развевались на ветру, доспехи зловеще поблескивали. Собравшиеся люди были слишком увлечены речью Изодора и ничего не замечали вокруг.
— … мы стараемся заполнить каждый час своей жизни заботами и хлопотами, а в конце дня подводим его итоги, спрашивая себя, сделали ли мы сегодня больше, чем вчера? Как будто именно это приносит душе мир и покой! — продолжал Изодор, слегка покачиваясь на месте, как будто впав в транс от собственных слов. — Мы никогда не вкушаем зерен, взращенных и собранных нами самими. Как много посторонних людей, как много стен стоит между нами и первозданной природой! Может быть, здесь кроется причина того, что на свет появляются гнойники и язвы, подобные Нерону, и несчастья со всех сторон окружают нас?
«Вообще-то, — подумалось Марку, — кинику просто жизненно необходим такой Император, как Нерон, — хотя бы для того, чтобы можно было презирать его. Однако Изодор действительно высказывает свои сокровенные мысли, а человек должен иметь право говорить то, что думает, не опасаясь быть казненным за это».
— Марк, не надо! — кричал Лука старческим дребезжащим голосом. Гвардейцы были уже совсем близко.
Когда Марк подошел вплотную к Изодору и остановился ступенькой ниже, он негромко обратился к оратору.
— Оглянись назад, добрый человек! За тобой идут. Спасай свою жизнь!
Изодор бросил на Марка короткий беглый взгляд, и взор его тут же застлала пелена; Марк понял, что увлекшийся философ не видит его.
133 
