Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
47 
Наконец смог подняться, сделал шаг и распахнул дверь.
К свободе.
К спасению.
К солнцу.
Только там, за дверью – не было солнца… то что он увидел – в ужасе отшатнуло его. И чуть не полетел обратно вниз…
Моряк замолчал тупо смотря куда-то в угол комнаты где происходило заседание суда.
Молчали и судьи.
– Ну, и что ты увидел там – Наконец сухо выдавил из себя один из судей.
То что он увидел там – можно было сравнить с картиной ада – нос корабля уже скрылся в воде. Правый борт наклонился. А разбитые спасательные лодки – выглядели как скелеты в ярком свете утреннего солнца.
На противоположном борту – матросы и пассажиры боролись за последние уцелевшие лодки – отчаянно, злобно…
Доносились крики… вой… ругань.
В ход шло всё – кулаки, ножи.
А лодки – всё никак не спускались за борт. Зацепившись креплениями.
Топорами и лопатами – люди пытались рубить канаты.
Слышались всплески – это тела падали за борт… чьи-то отрубленные пальцы ещё держались за канат держащий лодку на палубе.
Матрос снова повалился на палубу… пополз за канаты чувствуя что сознание покидает его.
Через пару минут пришёл в себя – вылез из-за канатов.
Но ничего не изменилось.
Драка,по прежнему продолжалась. Только теперь, силы у дерущихся были неравные.
Пассажиры отступали во внутрь палубы.
Моряки были сильнее.
Минут через пятнадцать, почувствовав победу – они совсем потеряли рассудок. И бросились на пассажиров с новой силой.
Крики… вой…
Правила были простые цена за место в лодке – жизнь.
Отдай свою.
Или забери чужую.
Теперь – ножи, топоры и лопаты – подымались всё быстрее… блестя своими окровавленными лезвиями на ослепительно ярком солнце… лишь отрубленные куски кожи и мяса – отлетали далеко по сторонам.
Спрятавшийся матрос вдруг подумал что спит. Что это страшный сон.
Стал кусать себя за руки.
Через 10 минут пассажиров стало ещё меньше. И вот уже женщины и дети сбились в одну кучу…
За спинами последних – защищающих их.
– Пощадите… умоляем…
Но их голоса – утонули в общем вопле отчаяния и ужаса.
Уже никто никого не жалел.
И не слышал.
Лишь озверелые люди. Чьи удары топоров раскалывали человеческие черепа как ореховую скорлупу… людей, которые недавно обнимали и целовали своих жён… теперь лежали с разбрызганными мозгами у их ног.
– Нет! Нет! – Какая-то женщина сошла с ума. И кинулась прямо высокому матросу под ноги. Пытаясь обнять и целовать их.
Удар тот лопатой убил её мгновенно.
Другая женщина – поседела прямо на глазах.
Лишь с любопытство смотрела как над её головой заносится топор. И затем – плавно опускается вниз.
В мускулистых руках крепкого загорелого парня. В матроской тельняшке.
– Ух!
Брызги крови и мозгов – разлетелись по палубе снова. Матрос вытер их со своего лица. Как вдруг кто-то из пассажиров лежащих рядом с отрубленной рукой… схватил другой рукой что-то острое и воткнул этому матросу в живот…
– На! – Заорал он. И стал бить его по звериному – На! На! На! – Втыкая заточку в живот ещё и ещё…
Затем оба с хрипом повалились за борт…
Никто их не спасал.
Уже потом, выяснили что по видимому этим пассажиром был всемирно известный борец Юсубов. Но это лишь предположение.
А трагедия на борту – продолжалась
Звериная пляска достигла апогея.
Пощады – не было никому.
Только борьба за место в лодках – решала, кому жить на белом свете. А кто пойдёт на дно, в чёрную пасть океана.
И тогда старуха смерть – вдруг появилась во плоти. Села на рею… и заиграла в свою трубу, посылая привет – славным морякам.
И ребята услышали её.
Взял под козырёк.
Как будто она – их новый капитан.
– Кувалды… топоры… лопаты… – они добивали оставшихся в живых пассажиров как тараканов. Или крыс. Не глядя им в глаза. Не слушая их стоны. Лишь отрубанные головы катились по палубе. Лишь ноги спотыкались об выпущенные человеческие кишки. Лишь палуба всё больше покрывалась густым кровавым ковром человеческой плоти. Которая шевелилась как будто ещё была жива и стонала от боли…
Женщины, которые оставались живыми – плакали и заслоняли своими телами детей.
А потом стали молится.
Именем Христа.
Доставать крестики спрятанные на своих грудях. И протягивать их матросам… как будто те могли защитить их…
И матросы вдруг действительно остановились…
47 
