44 
— Я действительно только этого и хочу. — Денни умудрился сказать это так, что Энн почувствовала угрозу в его словах. — Не обижайся, мне есть что сказать.
Энн уже совершенно расхотелось говорить на серьезные темы и выяснять отношения. Потом, когда они действительно успокоятся.
— А что касается еды... — продолжил Денни. — Есть действительно хочется. Но это не значит, что ты должна...
— Ты надеешься на званый ужин? — пошутила Энн. — Напрасно. Пару сандвичей и чашку кофе я сделаю без труда. Кстати, я тоже хочу есть. — Энн бессовестно врала. Она вряд ли сможет проглотить хотя бы кусочек. Она была напряжена так, что ей казалось, что желудок прилип к позвоночнику, а рот и горло пересохли так, что трудно было глотать.
Теперь, когда Денни оделся, у нее от желания перестали подкашиваться ноги. Но чувствовала она себя все равно не очень. Рубашка не могла скрыть веявшей от него мощи, а синий воротничок подчеркивал цвет глаз. Подсохшие волосы падали на лоб, а в вырезе рубашки курчавились волосы. Лучше бы ей всего этого не видеть.
— Энн, могу я спросить?
— Да.
— Брюки...
— Что брюки?
— Они тоже мокрые.
— И?
— Я, конечно, могу их просто снять, но не думаю, что это будет прилично. Особенно за столом.
Энн представила эту картину, и краска залила ее всю. Наверное, у него красивые ноги.
— Папиных брюк у меня нет.
— Что же делать? В мокрых холодно.
— Могу предложить свои джинсы, но они не налезут.
Некоторое время оба молчали, соображая, что делать.
Потом Энн сказала:
— Денни, давай представим, что ты шотландец. Тогда я дам тебе плед.
— Гениально. Всегда говорил, что женщины изобретательны. Неси плед.
— А ты пока снимай брюки, — на бегу сказала Энн и укусила себя за язык. Потому что выдала свое желание.
— Пожалуй, я подожду, пока ты его принесешь, — засмеялся Денни.
Ноги у него были потрясающие. А еще — очень красивые ступни и пальцы на ногах. Большая редкость. Тонкие щиколотки, развитые икры... Все как надо. Энн посмотрела, вздохнула и запретила себе об этом думать. Ей надо постараться ни словом, ни жестом не выдать своего возбуждения. Если он заметит, все пропало.
Она пригласила его на кухню, усадила за стол и отвернулась.
— Я быстро, — сказала она. — А ты пока готовь речь. Составляй план, записывай тезисы... — Лучше замолчи, одернула себя Энн. Он может понять не по глазам, а по голосу.
Наступило благословенное молчание. Энн готовила сандвичи и заваривала кофе, а Денни спокойно наблюдал за ней, удивляясь тому, что даже самые простые ее движения могут вызывать томящее желание.
Ярость и боль куда-то улетучились. В комнате царствовал мир и покой. Ему показалось, что так было всегда и так будет всегда. Он будет тихо сидеть и смотреть, как Энн готовит ему еду.
Ее легкие и быстрые руки летали над столом, и через несколько минут большие аппетитные сандвичи стояли перед Денни, а рядом дымился кофе. Он потянул носом и понял, что очень голоден. Пожалуй, этих сандвичей не хватит, подумал он, протягивая руку за первым.
Энн не проглотила ни кусочка. Она потягивала кофе и ждала, когда он насытится.
Наконец все было съедено. Денни удовлетворенно повел плечами. После хорошего дождевого душа, гонки на автомобиле, препирательств с Энн наступила минута полного блаженства. Он был сыт, напротив сидит женщина, с которой хочется говорить и которую хочется любить, горит приглушенный свет, а за окном продолжает бушевать буря.
Энн находилась в ступоре. Только когда Денни глубоко вздохнул и запустил обе пятерни в свои густые волосы, она поняла, что все это время смотрела остановившимся взглядом в пространство, ничего не видя перед собой.
— Энн, — произнес он чуть севшим голосом, — мне нужно кое-что тебе сказать. Давай поговорим.
— Нет, — произнесла она не задумываясь. Это был мгновенный, бессознательный порыв. — Больше никаких разговоров, — мягко и твердо сказала она в ответ на его удивленно поднятые брови.
Он улыбнулся краешком рта и наклонился к ней.
— Хорошо. Тогда чем мы займемся?
Она прямо посмотрела ему в лицо. Ее взгляд задержался на четко очерченных чувственных губах. Она не могла больше противиться желанию узнать, каковы они на вкус...
— Энн! — тихо позвал он.
— Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, — выдохнула она.
Денни не удивился, потому что ждал и желал этого. Он слегка наклонил голову, медленно встал и подошел к ней. Она подняла навстречу ему свое лицо. Он приблизил к нему свои чувственные губы, которые ее так завораживали, и легко и нежно коснулся ее щеки.
44 
