Они объездили всю округу, и к концу третьего дня Эмили уже тошнило при одном взгляде на замки и музеи. Поэтому к концу дня, когда Долли захотелось осмотреть подземную темницу, Эмили решила остаться в очаровательной сельской гостинице старинной постройки.
У нее не было никакого желания посещать темницу. Она и без того чувствовала себя пленницей, пленницей своего прошлого. Впрочем, как и Стив. Когда-то давно он имел несчастье влюбиться в женщину, которая использовала его и одновременно пренебрегала им, что и стало причиной того, что Стив потерял веру в любовь между мужчиной и женщиной.
В конце позднего ужина Эмили нарочито зевнула.
— Я иду спать, — сообщила она с деланной улыбкой. — Увидимся утром.
Поднявшись в свою комнату, Эмили действительно легла в постель. Оставалось продержаться до завтрашнего дня, потом она будет в безопасности.
Хотя особых усилий для этого прилагать не приходилось. Все это время Стив не делал никаких попыток остаться с ней наедине. Может быть, он просто ловит подходящий момент. Или не хочет, чтобы дочь догадалась об их отношениях с Эмили. А может, просто потерял к ней интерес…
Проснувшись рано, Эмили погуляла по городу в одиночестве и вернулась к завтраку еще до того, как встала Долли. За столом сидел один Стив. Собравшись с духом, Эмили присоединилась к нему.
— Долли будет здесь с минуты на минуту, — торопливо сказал он. — Все эти дни я намеренно держался от тебя подальше. Мне кажется, что так разумнее всего. Но когда ты закончишь со своими делами, я надеюсь видеть тебя у нас в Виргинии. Тебе надо как следует осмотреться там… почувствовать себя дома.
— Ты любишь меня, Стив? — напрямик спросила Эмили.
Стив нахмурился.
— Я же объяснил тебе, что думаю насчет любви. Она не длится долго.
— Тогда я не приеду к тебе в Виргинию.
— А ты меня любишь?
Этого вопроса можно было ожидать.
— Я тоже давно поняла, что влюбленность отнюдь не гарантирует счастья. Мы оба с тобой в плену у своего прошлого.
— Но что, если ты забеременеешь?
— Как-нибудь справлюсь.
В глазах Стива сверкнула ярость.
— Как-нибудь справлюсь, — передразнил он. — Но ребенок будет не только твоим… но и моим тоже.
— Может быть, стоило подумать об этом до того, как ты решил заняться со мной любовью?
— Ты же сказала, что сделала это не специально.
— Так оно и было. Разве ты сам не видел?
Стив крепко схватил ее за запястье.
— Если ты забеременеешь, то должна будешь дать мне знать.
— Ты делаешь мне больно, — прошипела Эмили. — Отпусти!
Он разжал пальцы и оттолкнул ее руку.
— Ты дашь мне знать, Эмили!
— Хорошо, — бросила она. — Дам!
Он откинулся на спинку кресла.
— Улыбайся, идет Долли… Привет, детка, как спала?
Долли улыбнулась Эмили.
— Вчера после ужина мы гуляли с папой по городу. Вам надо было пойти с нами.
Ответив какой-то подобающей случаю фразой, Эмили уставилась в меню. Еще каких-нибудь семь часов, и все будет кончено. Она отправится домой.
Эти часы прошли для нее словно в тумане. Нервы были натянуты до предела, а каждый взгляд, брошенный на Стива, вызывал в душе чувство горького сожаления. И все же Эмили знала, что права: решительный разрыв гораздо лучше, чем продолжение отношений, которые обречены стать односторонними.
По прибытии в аэропорт Долли дождалась, пока она получит билет.
— До свидания, Эмили… Пожалуйста, приезжайте к нам погостить.
Эмили поцеловала девочку в щеку.
— Рада была познакомиться с тобой, Долли, — попыталась она сменить тему. — Желаю творческих успехов.
Однако Долли могла быть не менее настойчивой, чем ее отец.
— Не забудьте дать папе ваш адрес. Тогда я смогу прислать вам некоторые мои поэмы, ладно?
— Хорошо, — сдалась Эмили, — это было бы прекрасно.
— Я пойду куплю себе журнал, папа, вон в том киоске.
Случилось то, чего Эмили надеялась избежать: она осталась со Стивом наедине.
— Номер моего почтового ящика сто пятьдесят девять, — торопливо сообщила она.
— У меня есть номер твоего телефона. — Стив положил ей руки на плечи. — Выходи за меня замуж, Эмили.
Она молча покачала головой.
— Я все равно не отступлюсь, — добавил он.
— Придется, Стив.
— Через месяц я позвоню — узнаю, беременна ты или нет… Кстати, Долли ты очень понравилась.