Последние отзывы

  36  

Кирилл открыл глаза и прислушался. В темноте кто-то рыдал, по-мужски, взахлеб, и голос Травки шептал что-то утешительное. Кирилл почувствовал, что изнутри поднимается и перекрывает дыхание огромный раздувшийся до боли колючий шар, и дышать все труднее и труднее. Голос Травы был так похож на голос мамы, когда она успокаивала его по вечерам, если на него накричал дядя, или избили пацаны, или просто он пришел ободранным или обиженным. Мама так же бормотала что-то утешительное ласковым тревожным голосом и гладила его по голове. А теперь этого больше не будет, никогда не будет, вообще никогда… Страшное чувство потери и одиночества, копившееся последние несколько суток, прорвалось наружу, пока уставший и сонный мозг не успел перекрыть доступ к эмоциям. Кирилл судорожно вздохнул, но, не справившись с собой, уткнулся лицом в тряпки, на которых лежал и, вцепившись в них изо всех сил сбитыми в кровь пальцами, забился в страшном безмолвном плаче, стараясь не разбудить спящих ребят.

Травка растерялась. В чуткой темноте она не могла не слышать Кирилла и ее сердце сжалось от боли, отозвавшись на непонятное пока горе чужака. Проснулась Рыся и, каким-то шестым женским чувством ощутив происходящее, просто подкатилась к рыдающему парню и обняла его, приткнувшись к нему всем телом в порыве детского искреннего сострадания. Кирилл вдруг громко всхлипнул и прижал к себе девочку так крепко, что она почти задохнулась, но не осмелилась освободиться, больно уж искренним было горе парня: бескрайнее, горькое, страшное. Оно прорвалось наружу, как землетрясение: бесконтрольное и непонятное. Рыся, как взрослая, гладила его по трясущемуся плечу, по спине, куда смогла достать неудобно прижатой рукой, и бормотала что-то утешительное. Кирилл, уткнувшись в ее пушистую пыльную макушку, задыхался от попыток выразить хоть что-то вслух, испытывая неловкость от происходящего и невозможность остановиться. И только сильнее стискивал полузадохнувшуюся девочку.

Вспыхнул свет фонарика. Растерянный Пард нашел традиционный здесь светильник, заправленный каким-то довольно вонючим маслом, и зажег фитилек. Он спросонку вообще ничего не понял, и спросил было в чем дело, но на него шикнули хором обе девочки, и коморка опять погрузилась в тишину, нарушаемую мучительными судорожными всхлипами. Но появления света было достаточно, чтобы Кирилл взял себя в руки, осторожно отодвинулся от Рыси, наконец сумевшей вздохнуть. Потом, еще судорожно вздрагивая, вытер мокрое лицо рукавом и, не зная куда деться, улегся спиной к остальным. Ребята тревожно переглянулись. Тир сжал ладонь Травы, ничего не спрашивая. Наконец, Трава подошла к Кириллу, присела рядом и положила руку к нему на плечо.

- Рассказывай, - просто сказала она.

- Что?- не поворачиваясь, глухо ответил Кирилл.

- Ну, не просто же тебя так развезло. И нас ты полез спасать не просто так. Рассказывай все, нас учили, что плакать можно и нужно, никого ты тут слезами не напугаешь. Высунувшаяся из своего угла Рыся согласно закивала. Пард благоразумно промолчал. А Тир, помедлив, подсел на тюки рядом с отвернувшимся парнем, нащупал его руку и сжал его ладонь своей. Плечи у Кирилла снова задрожали.

- Вам зачем? -Вы уйдете, а я - останусь, - почти выкрикнул он и опять уткнулся в тряпье зареванным лицом, попытавшись вырвать руку у Тира. Тир успел перехватить руку парня покрепче.

- Погоди, ты расскажи, что случилось. Тебе некуда идти? - догадался он.

- Некуда, - неожиданно спокойным, каким-то мертвенным голосом выдохнул Кирилл. Парень вдруг сел, будто на что-то решившись, повернулся к ребятам и, не пытаясь вытереть слезы, заговорил медленно, через силу, с трудом продавливая слова через стянутое спазмом горло.

- Я с дядькой, с Андреем Петровичем, три года уже хожу. Он меня как лошадь использует. Грузит, а потом дает еду и одежду. Я маме и сестренке приносил. Сестренка такая же, как вот она, - парень кивнул на Рысю, прижавшуюся к Траве и слушающую, открыв рот, - только черненькая. А так, тоже с косой и щеки тоже, и ростом… была. - Кирилла опять задушила волна рыданий. Ребята совсем притихли, понимая, что произошло что-то страшное и сострадая рассказчику всей душой. Когда парень справился с собой, он продолжил, все так же, не пряча лицо и не вытирая слез. - Дней пять назад мы пришли из ходки. Товару было мало, шли быстро, смотрим, в главном тоннеле воды по колено. А на станции - кругом вода, и одни трупы. Никто не ушел. Вода прорвалась ночью, все были в палатках. Сколько она стояла там, мы не знаем, и как сошла - тоже. Нас неделю не было.

  36