Особенно,... 
67 
— Какое печенье ты предпочитаешь — холодное или подогретое? — крикнул он ей вслед, натягивая черные «боксеры».
— Липкое и вязкое!
— Значит, подогретое.
Сара вошла в кухню, когда Кахилл наполнял молоком два высоких стакана. Звякнула микроволновка, и он достал из нее тарелку с горкой шоколадного печенья.
— Я позаимствовала у тебя футболку, — сообщила Сара и села. — Надеюсь, ты не против.
Футболка доходила ей почти до колен, прикрывая все, что покамест следовало прятать.
Кахилл оценивающе взглянул на нее:
— На тебе она сидит лучше, чем на мне. — Он сел напротив и поставил на стол тарелку. — Налегай!
Так Сара и сделала. Печенье было теплым и мягким, шоколадные крошки в нем подтаяли — именно так, как любила Сара. Жуя, она спросила:
— Сколько сейчас времени?
— Почти четыре. Сара ахнула.
— Скоро рассвет, а мы так и не выспались!
— Ну и что? Сегодня суббота. Можно валяться в постели хоть целый день.
— Нет, я так не могу. Мне надо домой.
— Зачем?
Сара уставилась на печенье, с которого осыпались сдобные крошки.
— Во-первых, там остались мои противозачаточные таблетки.
Кахилл посмотрел на нее поверх края стакана, отпивая глоток молока.
— Уважительная причина, — отозвался он. — Но не самая серьезная.
— Знаешь поговорку? Принять одну таблетку забывают идиотки, две — будущие мамаши. — Она глубоко вздохнула. Кахилл заслуживал полной откровенности. — А еще мне надо собраться с мыслями.
— С какими мыслями?
— Обо всем, что случилось. О тебе. О сексе. А это…
— Нелегко, — заключил он. — Мне тоже. Поэтому ты и решила сбежать?
— Не сбежать, а расстаться ненадолго. — Сара обвела стакан пальцем и снова посмотрела на Кахилла. Он смотрел на нее пристальным взглядом полицейского, потирая поросший щетиной подбородок. — Думаю, ты согласишься, что принимать решение мне труднее, чем тебе. Я многим рискую.
— Не ты одна, Сара. Незачем говорить о чувствах таким тоном, словно сравниваешь показания термометров.
— Но на моем ртуть поднялась гораздо выше.
— Это еще неизвестно.
Сара растерянно заморгала. Кахилл продолжал жевать печенье.
— Что ты сказал?
— Время исповедоваться уже наступило? — Он почесал в затылке. — Знаешь, такие разговоры всегда даются мне с трудом, а в четыре часа утра — особенно. Ладно, слушай: не знаю, что с нами происходит, но чувствую, что это очень важно. Я никуда не хочу тебя отпускать. Так, как к тебе, меня еще ни к кому не тянуло; я знаю, что ты не из тех, кому нравится держать мужчину на крючке. И для меня это не игра. Если ты боишься риска — можешь уйти. Но если бы набралась смелости, мы бы узнали, что нас ждет.
Сара смотрела на него и чувствовала, как счастье буквально расцветает в ней, словно бутон. Она думала, после ее признания Кахилл испугается и пойдет на попятный. И хотя слова «любовь» она ни разу не произнесла, он сразу понял, о чем речь. Впрочем, и он не упоминал о любви. Зато повел себя не так, как обычно ведут мужчины, подозревая, что их заманивают в ловушку, надеясь привязать накрепко.
Кахилл уже обжигался, а Сару судьба уберегла от такого опыта. Наверное, именно поэтому она так боялась ступить на неизведанную территорию. Но если Кахилл готов рискнуть, значит, сможет и она.
— Хорошо, — спокойно ответила она. — Что же дальше?
— Предлагаю сначала допить молоко, потом вернуться в постель.
— А потом?
В голосе Кахилла промелькнуло раздражение.
— Ты хочешь занести мои предложения в ежедневник?
— Я высоко ценю порядок. И в личной жизни тоже.
— Ну ладно. У тебя своя работа, у меня тоже. Иногда мне не хватает времени, в других случаях — тебе. Значит, если ты отказываешься переехать ко мне… отказываешься? — уточнил он и дождался, когда она кивнет. — Так я и думал. Еще слишком рано. В таком случае будем встречаться в свободное время — как на этой неделе. Конечно, в космический кегельбан ходить мы не станем…
— А мне там понравилось, — перебила Сара, и Кахилл довольно усмехнулся:
— Но я обещаю, что скучно со мной не будет. Как тебе мое предложение?
— Пока не знаю. Чем же мы займемся?
— Для начала — сексом до полного изнеможения. А потом — снова сексом.
— Вот чего мне всегда недоставало, — заявила Сара, — разнообразия.
Кахилл переставил тарелку с печеньем на кухонный стол, а пустые стаканы в раковину.
— Разнообразия? — переспросил он. — Тогда что ты скажешь об этом столе?
67 
