Особенно,... 
61 
Последовала долгая пауза, а потом скорпион, что стоял позади Грегора, издал несколько щелчков.
И все снова начали щелкать, шипеть и балаболить, пока Говард не призвал всех к тишине.
Найк спустилась с высоты. Картик, обессилев от переживаний, лежал на спине и безучастно смотрел прямо перед собой.
Говард слез с летучей мыши и взял Газарда за руку.
— Ну что, Газард? Что они понимают?
— Я думаю, оба немного понимают язык шипучек. Про паучий язык ничего сказать не могу, а большой скорпион владеет тараканьим, — резюмировал Газард.
— Хорошо, тогда попроси их освободить Талию, — сказал Говард.
Газард обратился к тому скорпиону, который говорил по-тараканьи. Ответа никто не услышал, но он, видимо, все же что-то сказал скорпионихе, потому что она ослабила хватку и выпустила Талию на волю. Юная летучая мышь тут же забилась под крыло Авроре и даже носа оттуда не высовывала.
Скорпион снова защелкал.
— Он спрашивает, как мы сюда попали и зачем, — перевел Газард.
— Скажи ему, — начала Люкса, — скажи ему, что нас сюда загнали крысы, потому что были уверены, что скорпионы нас убьют.
Газард перевел это скорпиону, и тот ответил через минуту.
— Крысы и их враги тоже, они когда-то изгнали ядоносцев с их исконных земель.
— А зубастиков они тут не видели? — спросила Люкса.
Газард побеседовал со скорпионом и ответил:
— Видели. Крысы гнали их здесь буквально вчера. И зубастики выглядели плохо — многие из них больны или ранены.
Босоножка, которой было всего-то три года, больше не могла сдерживаться. Она снова начала щелкать и петь и что-то выделывать руками вокруг матери-скорпионихи.
— Да чего ты хочешь-то? — спросил Грегор, пытаясь остановить ее.
— Она хочет потрогать малышей, — объяснил Газард.
— Что?! Босоножка, это же скорпионы! Нельзя их трогать!
Но он снова ошибся. После нескольких минут уговоров, переговоров и выяснений, не опасно ли трогать малышей, Босоножка сидела на спине у матери-скорпионихи и гладила-баюкала маленьких скорпиончиков.
И Грегор подумал, что, пожалуй, удивляться этому не стоит, если вспомнить, с какой готовностью она приняла тараканов и подружилась с ними. А ведь они были взрослыми.
Газард тут же присоединился к ней и о чем-то переговаривался с матерью-скорпионихой на языке шипучек. Говард и Темп продолжали беседу с двуязычным скорпионом, а Люкса достала из корзины последний, изрядно подсохший кекс и разделила его на кусочки на всех, не забыв и скорпионов.
Ни о каком сражении теперь и речи не было. Люкса слизнула сахарную пудру с пальца и покачала головой.
— Знаешь, — сказала она Грегору, — я, кажется, начинаю понимать, что имел в виду Хэмнет тогда, в джунглях.
— Ты о чем? — не понял Грегор.
— Помнишь, он говорил, что очень многие существа не любят сражаться, — напомнила она, и он подхватил:
— И еще он тогда сказал, что ты никогда этого не узнаешь, если будешь сразу хвататься за меч. Я думаю, мы сегодня все в этом убедились.
— Да, — кивнула Люкса. — А если бы мы вступили в бой — без сомнения, никого из нас в живых бы уже не осталось.
— Скорпионы разрешают нам остаться здесь и отдохнуть, прежде чем мы двинемся дальше, — объявил Говард.
Арес и Найк полетели к источнику, что протекал в соседнем туннеле, и вскоре вернулись с рыбой. Они устроили некое подобие пикника, пригласив и скорпионов к трапезе: сырая рыба, кекс и холодная свежая вода.
Босоножка рыбу не ела, но с удовольствием кормила ею маленьких скорпиончиков. Они брали кусочки, но проглотить их не могли — они, похоже, питались как пауки, высасывая жидкость из пищи. Поэтому скорпиончики выплевывали обсосанные кусочки рыбьей плоти обратно на хитиновый панцирь матери. Грегор предпочитал на это пикантное зрелище лишний раз не смотреть.
Газард и Темп продолжали выполнять роль переводчиков.
— Мы так мало знаем о скорпионах, — сказал Говард. — Спроси их, они тут всегда жили или они кочевники?
— Они говорят, что теперь постоянно здесь живут, обычно здесь тихо и спокойно. Никто не осмеливается их беспокоить. Но в последнее время здесь все время кто-нибудь толчется: светляки, грызуны, тараканы, бабочки. И даже убийцы, — перевел Газард. И впился зубами в рыбу, будто и не сказал чего-то из ряда вон выходящего.
61 
