Особенно,... 
19 
Грегор включил фотоаппарат миссис Кормаци, чтобы сделать несколько снимков.
Никто вокруг не понимал, что он делает, пока ему не удалось упросить Газарда и Талию перестать бегать и попозировать, обнявшись руками и крыльями.
Появившаяся почти сразу картинка поразила подземных. Они никогда не видели фотографий и не были знакомы с этим искусством, поэтому вся процедура выглядела для них настоящим волшебством. Когда Грегор собрал в кучу несколько детей, они встали напротив камеры, вытянув руки по швам, с ужасно серьезным выражением на лицах. И ему пришлось раз десять попросить их сказать «сыыыыыр!», прежде чем они наконец начали хихикать, забыв о том, какое важное дело фотографирование.
Люкса объявила, что начинаются танцы, и Грегор поскорее занял место рядом с мамой. Он и в Наземье-то танцевать не любил да и не умел, так что меньше всего на свете ему хотелось сейчас опозориться на глазах у всей этой кучи народу, пытаясь изобразить… Что они там танцуют? Какой-нибудь менуэт? Ну, что-нибудь этакое.
Но подземные как по команде побежали к середине поля, где начинались танцы.
Первый танец назывался «Мышка, мышка» и был парным. Небольшой хор пел песню под оркестр, но большинство присутствовавших знали слова и подпевали, танцуя. Босоножка, которая в садике уже, видимо, разучивала и песню и танец, чувствовала себя непринужденно, танцуя с Газардом и подпевая:
- Летучая ты мышка,
- Надень мои штанишки,
- Я дам тебе покушать творожок.
- А плюшки печь я буду —
- Тебя уж не забуду
- И дам тебе румяный пирожок.
Один из пары танцующих махал руками и бегал по кругу, изображая летучую мышь, а второй догонял его и делал вид, будто пытается накормить и угостить. И на каждое слово песенки существовало свое особое движение, как Грегор и ожидал.
— Вот так раз, — удивился он и обратился к маме: — Мам, мне почему-то кажется, что я уже слышал слова этой песенки.
— Она есть в детской книжке стихов Босоножки, которая у нас дома, — ответила мама. — Я и тебе ее читала, когда ты был маленьким. Этой песенке уже много-много лет, должно быть сотни.
— О, точно! — сообразил Грегор.
Он сам читал книжку Босоножке, но не сразу вспомнил об этом и не соотнес стишки и песенку. Было что-то странное в том, что они с Люксой слушали одни и те же стишки, когда были такими же маленькими, как Босоножка.
Музыканты играли мелодии все новых песенок: о паучках, прядших паутинку, о плывущей лодочке… Но наконец наступил небольшой перерыв.
Раскрасневшиеся и запыхавшиеся, к Грегору и маме подошли Люкса, Газард, Говард и Босоножка.
— А ты почему не танцуешь, Грегор? — спросил Газард.
— Я ни одного танца не знаю, Газард, — ответил Грегор, но тут вмешалась мама:
— Как это — ты не знаешь? Знаешь, разумеется! Ты знаешь танец маленьких утят.
— Танец маленьких утят? — оживился Газард. — А как это? Ты покажешь нам, научишь, да?
Грегор, вцепившись в фотоаппарат, начал отказываться:
— Простите, но мне нужно фотографировать и…
— Конечно покажет! — заявила мама, забирая у него из рук фотоаппарат.
И вот, к ужасу Грегора, его потащили на самую середину поля, чтобы он учил толпу из двухсот человек танцу маленьких утят. И мало того, что он должен был показывать движения, — ему пришлось напеть мелодию, чтобы оркестр ее уловил и смог сыграть.
К счастью, у него была Босоножка: она с готовностью подхватила эту идею и начала с энтузиазмом демонстрировать движения, поэтому Грегор поскорее сбежал и предоставил свое почетное право ей. И тут же увидел, что Люкса и Газард буквально умирают со смеху в стороне от основной массы танцующих.
Да, танец маленьких утят не способствовал укреплению имиджа Воина.
Сама песенка сразу стала хитом среди детей Подземья, они быстро выучили ее и пели так здорово и слаженно, будто репетировали много раз.
Грегор упал на стул рядом с мамой.
— Вот спасибо тебе, мам, — буркнул он.
— Не за что, дорогой, — ответила она.
Когда объявили следующий танец, дети начали переговариваться между собой:
— Кто будет королевой? Кто будет королевой?
— Конечно Люкса, кто же еще! — объявил Газард и побежал за ней.
Люкса сопротивлялась, когда он тащил ее за руку в центр круга, где стояли дети, но на самом деле явно не была против. Да и с чего бы ей возражать? Ведь Люкса, кажется, была рождена для танца как птица для полета.
19 
