104 
Но Дженнер отбросила сомнения и продолжила донимать Кэйла. А как еще ей добыть информацию?
– Не думаю, что вы решитесь причинить Сид боль. Угрожать – да. Запугивать – запросто. Но физический вред исключается.
– Хочешь проверить эту теорию? – Кэйл наклонился ближе. – И согласна потерять свои телефонные привилегии?
– Нет.
Пока Дженнер узнавала его, Кэйл в свою очередь изучал ее. Вряд ли он теперь опасался серьезного мятежа с ее стороны в случае запрета на общение с Сид. В общем-то, содействие Дженнер ему больше не требовалось. На лайнере их уже записали в сладкие парочки. Он мог бы остаток круиза держать ее в каюте под замком, и никто бы не догадался, что к чему.
Но его понимание не облегчало ее положения. Кэйл, усвоив, насколько вечерние звонки важны для нее, грозился отнять их, словно игровую приставку у взбунтовавшегося подростка. Телефонные привилегии!
Кэйл приложил ладонь к уху, отвлекаясь на чье-то сообщение. – Вас понял, – сказал он в который раз за день, а затем посмотрел на Дженнер. – Ларкин возвращается на теплоход.
– То есть вылазка окончена? Гип-гип-ура!
– Сперва мне нужно позвонить.
Кэйл взял ее за руку и отвел подальше от толпы. Они быстро дошагали до близлежащего парка. По пути он вытащил из кармана сотовый телефон и набрал номер. Потом остановился, без слов указывая Дженнер никуда не рыпаться, и отошел от пленницы ровно настолько, чтобы она его не слышала.
И хотя можно было бы просто назло увязаться за Кэйлом – и что бы он сделал в общественном месте? – Дженнер решила послушаться. Предпочла не навязываться, а насладиться минутным одиночеством.
Думай, девочка, думай. В последнее время ее здравомыслие оставляло желать лучшего, но с чего ждать иного? Ее жизнь перевернулась вверх дном, и все потому, что не повезло получить каюту рядом с Фрэнком Ларкином. При этом… Во-первых, ей не причинили вреда. Во-вторых, Дженнер сама видела, что Ларкин не совсем тот, за кого себя выдает. И, в-третьих, он только что встречался с азиатом, отнюдь не похожим на бойскаута. Выбирая между скользким соседом и Кэйлом, она по-любому ставила на последнего. Уж лучше знакомый дьявол…
Кэйл закончил разговор и повернулся лицом к ней, уверенный, что Дженнер и шагу не ступила с того места, где он ее оставил. Ее покорность в последние пару дней притупила его бдительность. Нет, он по-прежнему постоянно был начеку, никогда не расслаблялся, но начал принимать ее послушание как должное.
– А что бы вы сделали, достанься моя каюта Линде Вэйл и Нине Филлипс?
– Сымпровизировали бы как-нибудь иначе.
– И часто тебе приходится импровизировать на работе?
– Чаще, чем хотелось бы.
– Ты бы с ними переспал?
На его лице мелькнула улыбка.
– Они симпатичные, но я не настолько предан делу.
– Расскажи мне, что происходит. Я постараюсь помочь.
– Нет.
Кэйл по крайней мере не лгал. Дженнер, может, и не нравился его ответ, зато она точно знала, что он не втюхивает ей небылицы.
Они пошли обратно к рынку.
– Сегодня утром разговаривал с моими людьми в Сан-Диего, – признался Кэйл. – Пока ты принимала душ. – На миг Дженнер подумала, что он снова станет угрожать Сид, и слегка напряглась. У нее этот шантаж уже в печенках сидел.
Но Кэйл продолжил:
– Адам пожаловался, что для развлечения мисс Хэзлетт решила приодеть их как кукол Барби.
Сердечко Дженнер екнуло, когда было произнесено еще одно имя – еще один кусочек мозаики лег на место. Правда, Сид наверняка знала того Адама, так что вряд ли новое имя тянуло на сенсацию. Да и вообще, это может быть псевдоним. И все же забавная новость показалась бесценной.
– Полагаю, Сид наряжает только женщин, которые ее стерегут.
– Боже, надеюсь, что так.
Нетрудно представить, как Сид перетряхивает свои платья и вечерние наряды, а затем выбирает те, что лучше подойдут кому-то еще. Во время совместных походов по магазинам подруга всегда с радостью отыскивала вещи, годящиеся Дженнер. Узнав, что Сид опять кого-то одевает, пусть хоть своих похитителей, Дженнер так обрадовалась, что глаза защипало от слез счастья. Подруга в порядке и в своем репертуаре. Дженнер отвернулась, чтобы Кэйл не увидел, как она расчувствовалась.
– Спасибо, – поблагодарила она, когда убедилась, что способна говорить достаточно ровно и себя не выдаст.
104 
