ГЛАВ 23

— Давайте, давайте, шевелитесь! — подгонял Живоглот.

Вскоре они всей гурьбой оказались в относительно сухом и, к счастью, лишенном всяких запахов туннеле.

Едва они в него зашли, как Живоглот скомандовал:

— Всем остановиться. Садитесь. Нам необходимо успокоиться.

Остальные в полном молчании растянулись на каменном полу. Грегор сел рядом с Темпом, спиной костальным. Он ощупью нашел горячую ручку Босоножки и взял ее в свою. Он едва не потерял ее. Еще чуть-чуть — и ее бы не стало. Она никогда бы не увидела папу, никогда больше не смогла бы обнять маму, и они все вместе — Босоножка, Лиззи и он — больше никогда не брызгали бы друг на друга водой, не шалили и не смеялись.

Ничего бы не было. Совсем ничего.

Ему не хотелось смотреть на остальных путешественников. Они видели, что Босоножка и тараканы в опасности, все это видели! Нет, он даже не смог бы с ними сейчас разговаривать.

А Тик… Маленькая храбрая Тик — она встала одна против целого полчища крыс, чтобы защитить его любимую сестренку. Тик — которая почти всегда молчала. Тик — которая делилась своей едой. Тик — которая была всего-навсего тараканом.

Да, просто тараканом, который пожертвовал своим временем-жизнью, чтобы его стало больше у Босоножки.

Грегор поднес пальчики Босоножки к губам и поцеловал их. Он чувствовал, как слезы текут по щекам. С тех пор как оказался здесь, он еще ни разу не заплакал, а ведь поводов было хоть отбавляй. Но поступок Тик, ее самопожертвование разбили тонкую скорлупу, в которую он все это время прятался.

С сегодняшнего дня он должник у тараканов. С сегодняшнего дня он испытывает к ним самую преданную любовь — и это навсегда! Он уже никогда не сможет лишить таракана жизни, даже если случится великое чудо и он окажется дома, в Наземье.

И Грегор затрясся в рыданиях. Возможно, с точки зрения остальных он выглядел нелепо, оплакивая таракана. Ну и пусть, ему было все равно. В эту минуту он их ненавидел. Всех до единого.

Темп, у которого от горя усики прижались к самой голове, протянул лапку и слегка дотронулся до его плеча:

— Тебе спасибо. Ты плачешь, что время, что Тик потеряла время. Ты плачешь.

— Босоножка тоже бы плакала, если бы…

Грегор не договорил — его душили рыдания. Вообще-то это хорошо, что Босоножка не видела, как погибла Тик, — сестренка бы ужасно переживала, ей трудно было бы уразуметь, что произошло. А он вряд ли сумел бы ей все объяснить, ведь она еще так мала.

Кто-то положил руку ему на плечо. Грегор дернулся. Он знал, что это Люкса, — но ему не хотелось с ней сейчас говорить.

— Грегор, — ее шепот звучал печально, — Грегор, я хочу, чтобы ты знал: если бы твоя сестра и Темп упали с моста — мы бы их подхватили. Мы бы и Тик подхватили — но когда на нее напали, это стало уже невозможно…

Он прижал к глазам кулаки, пытаясь остановить слезы, и кивнул. Ладно, это уже кое-что.

В самом деле, Люкса могла бы нырнуть под мост за Босоножкой, если бы та упала. Ведь подземные не боятся падать — у них есть летучие мыши.

— Ладно, — сказал он. — Должно быть, ты права. — Люкса села рядом, но он даже не пошевелился. — Вы, конечно, думаете, что очень глупо с моей стороны плакать о таракане.

— Ты плохо знаешь подземных, Грегор, если думаешь, что мы не умеем плакать, — мягко возразила Люкса. — Мы тоже плачем. И не только о себе.

— Но о Тик вы не плачете, — с горечью заметил Грегор.

— Я вообще разучилась плакать. Я не плачу с тех пор, как умерли мои родители, — тихо произнесла Люкса. — Но то, что сейчас плачешь ты, я ничуть не считаю глупым.

  64