Последние отзывы

  40  

— Мы попросили их подумать еще, — сказала Соловет. — Им известно, что крысы пошли на нас войной. Возможно, это склонит их на нашу сторону.

— Или на сторону крыс! — пробормотала Люкса, и в душе Грегор вынужден был с ней согласиться.

Тараканы обсуждали возможность уступить наземных крысам, хотя прекрасно знали, что крысы их съедят. И это вчера — когда войны еще не было. И если бы Босоножка их не очаровала, нет сомнений, их уже не было бы в живых. Тараканы не могут быть союзниками. Грегор подумал, что они всегда будут действовать так, как будет им выгодно, а крысы, несомненно, сильная сторона — с ними выгоднее сотрудничать, а не воевать. Если, конечно, на них можно положиться.

— А что заставляет тараканов верить крысам? — спросил Грегор.

— Тараканы мыслят иначе — не так, как мы, — сказал Викус.

— И как же они мыслят?

— Да никак! — злобно бросил Генри. — Тараканы — самые тупые и безмозглые создания в Подземье! Да что там — стоит лишь послушать, как они говорят!

— Замолчи, Генри! — строго оборвал его Викус.

Грегор покосился на Темпа и Тика, но они не подали вида, что слышали эти обидные слова. Хотя не услышать их они не могли. Возможно, тараканы и не блещут умом, но вся эта сцена разыгрывалась прямо у них перед носом. А они все же не тронулись с места и вели себя невозмутимо.

— Не следует забывать, что когда Сандвич со своими соратниками спустился в Подземье, тараканы уже жили здесь — испокон веков. И нет никаких сомнений, что они останутся здесь навсегда — при любых обстоятельствах, даже если все теплокровные вымрут, — сказал Викус.

— Да ладно, это только предположения, — буркнул Генри недовольно.

— Нет, вовсе нет. Тараканы появились на земле около трехсот пятидесяти миллионов лет назад, — вмешался Грегор, — а люди — максимум шесть миллионов.

Папа показывал ему таблицу — там были данные о том, сколько лет те или иные существа живут на Земле. И Грегор хорошо помнил, как впечатлил его этот факт про тараканов.

— Ты-то откуда знаешь? — насмешливо спросила Люкса, но Грегор мог руку дать на отсечение, что на самом деле ей интересно.

— Это научные данные. Палеонтологи отыскивают всяких ископаемых и определяют их возраст. Получается, что тараканы — то есть ползучие — действительно очень древние. И они почти не менялись в течение многих миллионов лет, — ответил Грегор. Конечно, он вступил сейчас на скользкую почву — но он был почти уверен, что ничего не перепутал. — Это совершенно удивительные существа.

Он надеялся, что Темп и Тик слышат и его слова тоже.

Викус заметил с улыбкой:

— Раз они живут так долго — значит, нет сомнений в том, что ума им вполне хватает.

— Не верю я в твою науку, — отрезал Генри. — Тараканы уродливы, они не могут сражаться… они просто бесполезны! Слабые, абсолютно никчемные существа, непонятно, зачем они вообще существуют. Лучше бы их не было…

Грегор подумал о своей бабушке, очень старенькой и слабой, которая сама уже ничего не может. О Босоножке, слишком маленькой и тоже нуждающейся в постоянной заботе. А еще — о своем друге Ларри, которому приходится по три раза в год лежать в больнице, когда обостряется астма и ему трудно дышать.

— Ты тоже так думаешь, Люкса? — спросил Грегор. — Ты тоже думаешь, что только сильные имеют право на жизнь, а слабые должны умереть?

— Не имеет никакого значения, что я думаю, если такова правда жизни, — уклончиво ответила Люкса.

— Но правда ли это? Вот в чем вопрос. И это очень важный вопрос — особенно для будущей правительницы Регалии, — сказал Викус.

После ужина Викус предложил всем прилечь и поспать. Грегор представления не имел, что сейчас — ночь или день, но чувствовал себя усталым и возражать не стал.

Он свернулся калачиком на каменном полу, пытаясь согреться под тонким шерстяным одеялом и наблюдая, как Босоножка учит Темпа и Тика играть в ладушки. Тараканы растерянно шевелили своими передними лапками, не улавливая суть игры.

— Лаааадуски, ладуски, где были? У бабуски. Сто ели — каску, сто пили — баску, попили-поели, суууууу — полетели! На гоовку сели, — пела Босоножка, хлопая ладошками по лапкам тараканов.

Бедные тараканы были совершенно сбиты с толку.

— Петь что, принцесса, петь что? — спросил Темп. А может быть, Тик.

— Это песенка, которую мы поем с детьми у нас, в Наземье, — объяснил им Грегор. — Она просто хочет, чтобы вы тоже пели. Это большая честь, кстати, — добавил он. — Она поет только с теми, кто ей нравится.

  40