Особенно,... 
70 
– Может быть, мы проплывем через пространство и причалим к какому-нибудь другому миру, – в глазах маленького туриста появилось отсутствующее выражение. – Это было бы здорово, – сказал он.
Ринсвинд злобно фыркнул.
В небе поднялось солнце, которое в такой близости от Края было куда крупнее, чем обычно. Они стояли, прислонившись спинами к мачте, погруженные в свои мысли. Время от времени то один, то другой вдруг хватался за ведро и ни с того ни с сего начинал отчаянно вычерпывать воду.
Море вокруг стало намного оживленнее. Ринсвинд заметил несколько плывущих бревен, а вода у поверхности кишмя кишела всевозможными рыбами. Все правильно, здесь и должно быть много рыб, поскольку течение изобиловало пищей, которую волны смывали с континентов, расположенных вокруг Пупа. Ринсвинд спросил себя, что же это за жизнь, когда приходится постоянно плыть, чтобы остаться на одном месте. «В точности мой случай», – решил он.
Его взгляд упал на маленькую зеленую лягушку, которая отчаянно барахталась, увлекаемая неумолимым течением. К вящему изумлению Двацветка, Ринсвинд нашел весло и осторожно выдвинул его в сторону крошечной амфибии, которая с благодарностью взобралась на лопасть. И тут же пара челюстей пробила поверхность воды, бессильно защелкнувшись там, где только что плавала добыча.
Лягушка посмотрела на Ринсвинда, который держал ее в ладонях, и задумчиво цапнула волшебника за палец. Двацветок хихикнул. Ринсвинд засунул лягушку в карман и сделал вид, что ничего не слышал.
– Все это очень человечно, но ради чего? – спросил Двацветок. – Все равно через час ее ждет та же участь.
– А ради того, – туманно ответил Ринсвинд и некоторое время молча вычерпывал воду.
В воздухе повисла водяная пыль, а течение стало таким сильным, что поднялись волны. Воздух и вода казались неестественно теплыми. Море было затянуто жаркой золотистой дымкой.
Рев зазвучал громче. В нескольких сотнях ярдов на поверхности показался кальмар, который превосходил размерами все, когда-либо виденное Ринсвиндом. Щупальца чудовища бешено колотили по воде, пока оно опять не ушло в глубину. Что-то еще, громадное и, к счастью, не поддающееся опознанию, завывало в тумане. Стайка летучих рыб выпрыгнула в воздух, беспорядочно мелькая в облаке окаймленных радугой капель. Рыбешкам удалось преодолеть несколько ярдов, после чего они вновь упали в море и их затянуло водоворотом.
Мир приближался к Краю. Ринсвинд выронил ведро и схватился за мачту – навстречу летел ревущий, окончательный конец всего сущего.
– Я должен это увидеть… – заявил Двацветок, полупадая, полуныряя в сторону кормы.
Что-то твердое, неподатливое врезалось в корпус лодчонки, и она, развернувшись на девяносто градусов, боком устремилась к невидимому препятствию, однако тут же остановилась, и на палубу обрушился каскад холодной морской пены. Ринсвинд резко оказался в нескольких футах под поверхностью бурлящей зеленой воды. Он принялся было кричать, но вскоре подводный мир окрасился темным, звенящим пурпуром меркнущего сознания – волшебник начал тонуть.
Очнувшись, он обнаружил, что рот его заполнен обжигающей жидкостью. Он с усилием сглотнул, и раздирающая боль в горле мигом привела его в чувство.
В спину ему впивались доски днища, а над ним склонился Двацветок, чье лицо выражало глубокую озабоченность. Ринсвинд застонал и сел.
Это оказалось ошибкой. Край мира находился всего в нескольких футах от лодки.
За Краем, чуть ниже того уровня, с которого низвергался бесконечный Краепад, просматривалось нечто волшебное.
* * *
В бархатных сумерках примерно в семидесяти милях от Края, далеко за пределами досягаемости течения, бесцельно дрейфовало суденышко-дау. Его красные паруса, выдающие свободного работорговца, бессильно обвисли. Команда – та, что еще оставалась на борту, – кучковалась на передней палубе, окружив полупостроенный плот.
Капитан, коренастый человек с налокотными тюрбанами, характерными для уроженца Великого Нефа, совершил на своем веку множество путешествий, видел много странных народов и всевозможных диковинок, большую часть которых он впоследствии обратил в рабство или присвоил. Карьеру моряка он начал в Безводном океане, в сердце самой засушливой пустыни Диска [10]. Еще ни разу капитану не довелось испытать настоящий страх. Однако сейчас он был в ужасе.
70 
