120 
— Мне и Джеймсу не было никакой нужды жениться, так как у наших старших братьев уже были наследники-сыновья, — сказал Энтони в свою защиту. — Я об этом и не думал, пока не встретил Аделину. То, что я влюбился в нее, все изменило. — Внезапно его глаза сузились. — Почему вы позволили этому случиться? Если вы все были такого мнения обо мне, почему сразу же не указали мне на дверь?
Софи в ответ напомнила ему:
— Вы — Мэлори. Разве вам нужно об этом спрашивать? Оливер не хотел оскорблять вашу семью. И к тому же мы думали, что вам станет скучно вскоре и вы вернетесь в Лондон.
— Но Аделина ни словом не обмолвилась о неприязни, которую вы все питали к моей семье. Почему так получилось?
— Потому что она не знала об этом до того дня, как мы узнали о ребенке. До этого мой муж боялся, что она вас оскорбит, так как в то время она была юной и импульсивной. Поэтому ее все лишь предупредили не питать больших надежд насчет вашего внимания, что вы просто ведете себя по-соседски. Мы думали, что вы совсем не жену ищете. И мы ждали и надеялись, что вы просто уедете.
Энтони от волнения провел рукой по волосам.
— Милостивый Боже, она должна была понимать, что я защитил бы ее и нашего ребенка от бессердечных планов ее отца. Я все еще не понимаю, почему она не пришла ко мне.
— Потому что она поверила, что вы не женитесь на ней, и почему бы ей было не поверить? — надменно заявила Летиция. — Казалось, что вас в то время интересовала только жизнь распутника. Она, разумеется, была подавлена, но она это заслужила за то, что поддалась вашему соблазнению. И хотя наши действия вам кажутся бессердечными, вы должны понимать, что намерения не имеют значения, если о них знаете только вы. В то время в вашей жизни все указывало на то, что вы стремитесь стать повесой, что, как мы все знаем, вам блестяще удалось почти за год.
Даже Кэти знала, что ее отец не мог этого отрицать, но Софи сжалилась над ним.
— Это всего лишь предположение, сэр Энтони, но факты говорят сами за себя. Мой муж и Летти заходили к Аделине постоянно, несколько раз в день, чтобы убедиться, что она заперта в своей комнате. Они даже послали слугу следить за Хаверстоном и, если нужно, удержать вас от визита в этот день. Аделина об этом знала. И даже если бы она верила в вас, несмотря на все то, что наговорила ей Летти, она определенно могла подумать, что в Хаверстоне ее быстро найдут. Ей сообщили, что на следующее утро Оливер отправит ее на корабле на Континент, и она не вернется, пока ее ублюдок не перестанет быть позором для нашей семьи. Он и не догадывался, насколько она хотела сохранить ребенка и, несмотря на их бдительную слежку за ней, она убежала через окно. Мы ее больше никогда не видели. Я получила от нее единственное письмо, в котором говорилось, что она вышла замуж и собирается растить ребенка в Америке. Я так и не простила мужу того, что она покинула нас.
— Меня вы тоже не простили, — горько сказала Летиция, чье лицо выражало обиду.
— Нет, простила. Вы обе были моими дочерьми, и у меня не было любимицы, как у вашего отца. И ты уже была несчастна и не нуждалась в моих обвинениях. Сколько раз я тебе говорила оставить это, отпустить прошлое и жить своей жизнью? Но ты не переставала винить весь мир за то, насколько дурной поступок ты совершила. Но то, что ты принимала решения за меня, должно прекратиться. Тебе разве не приходило в голову, что присутствие Кэти в нашей жизни помогло бы залечить наши старые раны? Как ты могла прогнать ее и ничего мне не сказать?
— Вы были больны!
— Это не причина, девочка моя и ты это знаешь.
— Она Мэлори, — закричала Летиция. — Они никогда не будут желанными гостями.
— А, вот и причина, — заметил Энтони, и лицо его выражало определенную угрозу, как и голос, когда он продолжил. — Вам не хочется сообщить Мэлори, почему вы так их ненавидите? Скандалы не вызывают такой личной злобы.
Глава 54
Тишина в комнате была гнетущей, и злоба, с которой Энтони и Летиция уставились друг на друга, ощущалась почти физически. Софи перевела взгляд с одного на другого и досадливо поморщилась. Она по-прежнему крепко прижимала руку Кэти к своим коленям, словно пыталась удержать её от участия в драке.
— Ты собираешься рассказать им, Летти, или это должна сделать я? — наконец промолвила Софи, поняв, что никакой реакции от ее дочери не последует.
Летиция выглядела разъярённой и лишь плотнее сжала губы. Она не хотела ничего говорить, она хотела сохранить свою тайну. Софи, разумеется, не согласилась с этим, и последнее слово осталось за ней.
120 
