Особенно,... 
103 
Фейри холодно говорит:
— Его Величество не позволяет запечатлевать свое обличье в маленьких человечьих коробочках. Карлица отдаст мне коробку.
Карлица? Я?Во мне как минимум пять футов три дюйма в теннисных туфлях!
— Я не карлица. Я молодая, и я все еще расту. Мы называем их камерами, козел.
— Для кого он величество, — говорит Риодан.
— Для нас. Для вас. Для всех, кому он позволяет жить. Отдай мне коробку, или карлица умрет.
— Вот только попробуй, — говорю я. — Феи получше тебя пробовали. И похуже тоже. Все оказались вкусными. С кетчупом. Горчицей. И луковыми колечками.
— Нужно было остановиться на кетчупе, детка, — говорит Риодан. — Иногда умеренность — благо.
А Фейри он говорит:
— Королева Эобил.
— Никогда не была нашей истинной королевой. Ее нет. У нас новый правитель. Наш благой свет — Король Р’йан.
— У Фей матриархат, — говорит Риодан.
— Был. Мы решили, что пришло время новых правил. Если бы не порочность женщин, многие из нашей расы не погибли бы. Если бы не ее глупость, мерзость не вырвалась бы на свободу. Она была даже не Фейри, — скалится он. — Она начала бытие как одна из вас! Унизительно подчиняться смертной, которая притворяется...
— Довольно, Вэлвет, — говорит Р’йан. — Мы не объясняем себя людям. Убей карлицу и принеси мне коробку.
— Я не карлица. — Рука сжимается там, где раньше была рукоять меча.
— Что-то потеряла? — говорит один из придворных рядом с новым «королем», и все они смеются. Все, наверное, видели те дурацкие плакаты о розыске. Я мысленно фотографирую его лицо и ставлю отметку «убить». Однажды встретимся, феечка.
А Вэлвет, оказывается, только начал изливать нам свою печаль.
— Она заставила нас наделить людей правами, которых вы не заслуживали. Этого больше не будет. Новое правление. Новая эра. Мы больше не будем ослаблены слабой королевой.
— Я сказал «довольно», — говорит Р’йан. — Если я буду вынужден повторить это вновь, это будет последнее, что ты услышишь за грядущие десять тысяч лет. Тебе не понравится, как ты проведешь это время.
Я нахально подмигиваю Р’йану.
— Дашь ему тайм-аут, чувак?
Вэлвет, похоже, в ужасе.
— Если ты достаточно глупа, чтобы обращаться к Королю Р’йану, ты будешь титуловать его только так, а не иначе! «Мой Король, Владыка и Повелитель, Ваша покорная слуга молит о позволении говорить».
— Вау. Бредовое расстройство налицо.
— Удачи, — вставляет Риодан. — Она не будет молить ни о разговоре, ни о чем другом. Можете обложить ее со всех сторон, но мольбы не добьетесь.
Я сияю. Я и не знала, что он обо мне такого высокого мнения.
А потом он исчезает. И Вэлвет тоже.
Я стою там в легкой растерянности, потому что Риодан ничем не выдал своих намерений до того, как исчезнуть вместе с Фейри. Я даже не знаю, кто на кого бросился. Или кто сбежал, а кто погнался за первым. Я просто вижу, что оба испарились.
И переминаюсь с ноги на ногу, глядя на Р’йана и троих оставшихся его спутников. Он смотрит на меня, и я пытаюсь придумать, что сказать. Лучшее, что у меня получается, это:
— Ребята, а что вы вообще тут делаете?
— Убейте карлицу, — снова бросает Р’йан.
Я выхватываю из карманов две шоколадки, сую в рот вместе с обертками и суперсильно жую, отчего обертки взрываются, а мне удается проглотить немного шоколада и приготовиться к бегу, потому что у меня нет меча, а Риодан черт знает куда подевался. Я жую, глотаю и выплевываю обертки, нанося препятствия на свою мысленную карту, и тут внезапно возвращается Риодан.
Он стоит прямо перед Р’йаном.
— На этих улицах, — говорит он так круто, что я чуть не вздыхаю от этой чистой, неразбавленной крутости, — ЯКороль, Владыка и Повелитель. А ты «оно».
И он сбрасывает мертвое тело Вэлвета с плеча себе под ноги.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
«Тягостная жизнь у нас» 40
— Ты оказал мне услугу. Вэлвет был надоедлив, — выдает Р’йан. — Он говорил слишком часто и слишком много, произнося при этом мало осмысленного.
Риодан смотрит на оставшихся придворных и говорит:
— Я окажу тебе еще три «услуги». Скажи только слово. Правильное или нет. Мне неважно.
Придворные на него скалятся. Через силу. Мы могли бы говорить часами, но не добрались бы до позиции силы, которую Риодан установил одним действием. Я учусь у него. Ни за что ему не скажу, но учусь.
103 
