999 
Рон растерянно захлопал глазами, не сводя взгляда со своих рук.
— Очень элегантно…
— Трепещите, белки, — Гарри развернулся к Гермионе до того, как она успела спросить его, что он имел в виду. — Гермиона?
— У меня есть палочка, — упрямо запротестовала девушка, однако в тот же миг его руки обхватили её, стиснули. Их тела разделил меч Гриффиндора.
— Я люблю тебя, — он больно поцеловал её в губы, отступил, и меч, зацепившись, разорвал край её футболки — Гермиона ахнула, улыбнулась сквозь залившие лицо слёзы…
— Береги себя, Гарри… — она всегда признавалась ему в любви именно так.
Он кивнул и повернулся к Рону, продолжавшему демонстративно изучать свои кожаные браслеты:
— Ну, мы готовы?
Она мгновенно вспомнила, как зимней морозной ночью в Хогсмиде они втроём, преклонив в снегу колена, поклялись не разлучаться до самого конца. И вот — конец уже близок, а она совершенно к нему не готова…
— Готовы! — солгала она.
Рон кивнул. Гарри пошёл к пентаграмме, друзья двинулись следом — как делали все семь прошедших лет.
…Боже, храни Гарри… — подумала Гермиона, глядя на шагнувшего в магический знак юношу. Рон нервно улыбнулся, и она попыталась сделать то же самое… В этот момент её что-то ударило, отшвырнуло в сторону.
— Ах ты, сучка…
И она встретилась взглядом с холодными серыми глазами обладателя этого ледяного голоса.
Люциус Малфой.
* * *
— Драко, подожди!
Уже миновавший полкоридора, он обернулся с громким проклятьем.
— Куда тебя понесло?! Ты что — не слышала, что сказал Гарри?!
Джинни остановилась, протянув руки:
— Так нечестно! Это я должна была пойти за ним.
— Или не ты, — горькая улыбка исказила губы Драко. — Помнится, ты никогда не могла отказать этому парню.
— Неважно! Но ты не должен рисковать собой! Это обязана быть я! Я привела его в мир, я во всём виновата!
— Знаешь, я ему напомню это перед тем, как прикончу.
Её губы дрогнули от удивления:
— Прикончишь?.. Но ты не можешь его убить…
— Да ну? И почему нет?
Она на миг замешкалась.
Сказать правду было так просто:
…Потому что если умрёт он, я тоже могу умереть.
Будь это единственная причина, по которой она противилась смерти Тома, она бы без колебаний произнесла эти слова.
Однако всё обстояло не так-то просто.
А потому она промолчала.
— Я так и думал, — подытожил Драко, развернулся и двинулся дальше.
Джинни безмолвно сползла по стене, глядя ему вслед.
* * *
Перекосившись от ярости, Люциус застыл над Гермионой. Как и у Тома, его изящная серая мантия сверху донизу была вымазана в копоти, а руки разбиты в кровь.
— Так это твоих рук дело, — прорычал он, недрогнувшей рукой нацеливаясь палочкой ей в лицо. — Паршивая грязнокровка…
…Чаша защитит меня, — подумала Гермиона, однако вопреки всему её сердце отчаянно забилось при виде холодной злобы, льющейся из его глаз.
С ней едва ли кто-либо и когда-либо говорил, задыхаясь от столь лютой ненависти, даже — давным-давно — Снейп. Хотя вот Драко общался с ней именно так, и, не случись всей этой истории с Гарри, возможно, Драко бы вырос в такого же монстра, каким являлся его отец, — с разумом, холодным как зима, и глазами, серыми и колючими, будто сосульки.
— Всё кончено, — сказала она, — вы больше ничего мне не сможете сделать.
— Гермиона, — сквозь дым позвал Рон, — Гермиона, ты… — он осёкся, когда его глазам предстала эта картина. Гермиона буквально видела, в каком направлении помчались его мысли: на руке Рона были ножи… но что от них толку, если у Люциуса палочка? А Гарри был уже внутри пентаграммы и, вероятно, в этот самый момент сошёлся в битве с Вольдемортом…
— Рон! — завопила она, жестом приказывая ему не соваться, и добавила по-идиотски: — Всё в порядке, он ничего не сможет мне сделать…
Люциус визгливо рассмеялся и, схватив за руку, дёрнул, усадив на пол, — прежде чем она успела вырваться, он уже сдирал заколку; через миг та — вместе с изрядным клоком волос — уже была зажата в его руке.
Гермиона вскрикнула, потянулась к ней, но Малфой с силой пихнул девушку обратно на пол — задыхаться от боли и потрясения.
999 
