845 
Демонессы начали философствовать: судя по всему, срок их рабства истекал: все вступили в брак с мужчинами, дабы обзавестись отпрысками — полу-людьми, полу-демонами — сочетающими в себе силу и тех, и других, и лишёнными их слабостей. Эти дети-демоны могли бы гулять под солнечными лучами и прикасаться к золоту. Эти дети-люди были бы бессмертными. Впрочем, демонесс не особенно это интересовало: больше всего им хотелось освободиться от уз брака и вернуться к своей привычной жизни — жизни суккубов, соблазняющих мужчин и высасывающих из них все силы и саму жизнь.
— Мечтаю, чтобы он умер у меня на руках, — поделилась жена волшебника. — Хочу, чтобы он умер медленно и чтобы, умирая, он содрогался у меня на руках.
В ярости от услышанного, волшебник с трудом удержался от желания немедленно выхватить палочку: только знание того, что Смертельные проклятья для демонов безопасны, удержало его от этого неосмотрительного поступка.
Он стоял, наблюдая, как смеются демонессы, рассуждая о грядущих смертях их мужей, не шелохнулся когда они, расцеловавшись на прощанье, разошлись с поляны, отправившись к своим ни о чём не подозревающим мужьям. Он не двинулся с места, пока не посветлело небо, и солнце не поднялось над лесом. Настал день, и сердце его сжалось и ссохлось, превратившись в стеклянный осколок. И мысли его были только о мести.
Ой, ты и, правда, дрожишь. Дай-ка руки, давай я укрою их плащом. Нет-нет, зачем ты краснеешь? Ничего сложного для меня нет: тебе станет теплее, а сама я всё равно не чувствую холода.
* * *
— В этой книге, — заметил Бен, когда Джинни, ходившая на поиски чего-нибудь съестного, вернулась в комнату, неся блюдо с сэндвичами, — полно исторических ошибок.
Джинни недоумённо захлопала глазами и опустила блюдо на кровать: Бен с Гаретом сидели рядышком на столе, листая «Брюки, полные огня». Их волосы — светлые и тёмные — перепутались, когда они вместе склонились над книгой. Это напомнило ей о Гарри и Драко.
— Поверить не могу, что вы это читаете, — только и смогла произнести она.
— Будто не мы изобрели в Х веке Заклятье Памяти, — сварливо пробормотал Бен. — Так что не нужно…
— А, так ты на том месте, где Тёмный маг Морган похищает Риэнн, — со вкусом произнесла Джинни. Это была одна из самых любимых ею глав.
— Одно слово — похищение, — подключился к разговору Гарет. — «Она делала вид что сопротивляется, но признать это борьбой могла бы только её мать».
— Удивительно захватывающая книга, — признался Бен. — Ты будешь возражать, если я захвачу её с собой в прошлое?
— Буду, я сама ещё не дочитала — ответила Джинни. — Впрочем, мы могли бы договориться: книга в обмен на информацию.
Гарет покосился на Бена, тот пожал плечами.
— И что за информация тебя интересует? — осторожно поинтересовался он.
— Так, я хотела бы узнать, что вы тут делаете… — но это не считается. Я, вообще, не понимаю, зачем вы сюда прибыли, коль скоро вы ничего не собираетесь объяснять.
— Я хотел есть, — сообщил Гарет. Вытащив из ножен короткий кинжал, он наклонился через Бена и насадил на клинок сэндвич. У Джинни мелькнула мысль, что, в отличие от его потомка, у Гарета не было проблем с арахисовым маслом.
— Тысяча лет — слишком большой путь, чтобы проделать его ради сэндвича, — заметила Джинни. — Нет, я, конечно, рада видеть тебя… вас обоих, и всё же…
Наконец, Бен смягчился и, откинув плащ, вытащил что-то из висящей на поясе сумки.
— Я пришёл, чтобы передать тебе вот это, — на его раскрытой ладони лежала какая-то маленькая золотисто-зелёная веточка, которую он и вручил Джинни.
— Цветок? — захлопала глазами Джинни.
Это был не совсем цветок — просто оторванная от какого-то цветущего растения веточка с мягким темно-зелёным стеблем и бледно-жёлтым, цвета свежего масла, цветком.
— Flora fortis, — сообщил Бен. — Разговорное название Сила Воли. Используется в изгородях, но является прекрасным лекарством. Каждый день съедай по одному бутону. Главное — сохранить стебель живым.
— Э… спасибо, — с сомнением сказала Джинни. — А не можешь ли точно сказать, зачем мне нужно это делать?
— Знаешь, я, и сам, не очень понимаю, — жизнерадостно откликнулся Бен.
— Я подозреваю, что, когда ты придёшь за ним, ты будешь знать, — произнес Гарет, оторвавшись от своего занятия: он убирал с сэндвича все огурцы и помидоры.
845 
