372 
Драко запнулся, хватая воздух, как будто он только что бежал. Его глаза стали почти черными от злости, руки сжались в кулаки.
Гарри пораженно смотрел на него. Обычно Драко выражал раздражение через холодное кипение. Гарри никогда не видел его так откровенно разгневанным. Это было в некотором роде потрясением, и каким-то образом оно развеяло его собственный гнев. Гарри почувствовал, как его злость вытекает из него, будто кто-то выдернул затычку из бассейна, наполненного кипящей, ядовитой водой. Он поднял голову и посмотрел Драко прямо в глаза.
— Ты не мог бы повторить это? — спросил он.
Драко только моргал в ответ — гнев мешал ему понимать что-либо. Наконец, он выдавил из себя, чуть ли не шепотом:
— Чего?
— Это была весьма яркая речь, — сказал Гарри. — Я бы хотел услышать ее еще раз.
Кулаки Драко медленно разжались. Голос его все еще прерывался.
— Какую… часть?
— Я думаю, я был особенно неравнодушен к той части, где у меня крысиное лицо, — почти искренне ответил Гарри.
Драко медленно покачал головой.
— Все-таки, ты псих, Поттер.
«…Я тоже извиняюсь».
«…Что? — Драко широко открыл глаза. Тусклый голубой свет высек желтые искры из его глаз. — За что?»
«…За многое, но главным образом за то, что я никогда не говорил тебе, что мне жаль, что твой отец умер».
Лицо Драко отразило потрясение, затем подозрение.
«…Я полагал, это от того, что тебе не было жаль. Знаешь, это небольшая потеря для генного пула и всякого такого. Он не был самым приятным парнем. И он замышлял убить тебя. Тебя можно простить за то, что ты не чувствовал…»
«…Я последний человек, который пожелал бы кому-нибудь потерять своих родителей», — отозвался Гарри.
На какое-то время эти слова просто повисли здесь, такие тяжелые, что Гарри почти что мог представить свои слова нарисованными в воздухе между ними. Драко выглядел так, будто он подыскивал слова, чего Гарри прежде и вообразить не мог. Наконец, он расправил плечи и прямо взглянул на Гарри.
«…Твои родители, Поттер… то, что я говорил…»
«…Забудь об этом».
«…Забыть об этом?»
Теперь была очередь Гарри глубоко вздохнуть.
«…Я полагаю, ты не можешь, не так ли? Потому что я знаю, что я никогда не смогу. Я не прощу тебе этого».
Какое то время лицо Драко было белым от шока. Он никак не ожидал, что Гарри скажет такое. Потрясение ушло, сменившись чем-то худшим. Выражение несчастья на его лице было поразительным. Гарри почувствовал, как оно пронзило его, будто он сам испытывал это.
«…Хорошо, — даже внутренний голос Драко звучал сдавленно и жалко. — Я полагаю, что это твое право».
Он отвел глаза в сторону. Гарри смотрел на него и неожиданно почувствовал раскаяние. Больше чем раскаяние. Как если бы он больно ударил Рона или Эрмиону, или кого-нибудь еще, кто был близок к нему настолько, что их боль становилась, в некотором смысле, его собственной ответственностью.
«…Малфой, погоди».
Глаза Драко слегка расширились, и он замер.
«…Что?»
«…Я не должен был говорить это. Я могу простить тебя. Я могу пересилить себя».
Драко только посмотрел на него в ответ.
«…Эрмиона. Я сегодня говорил с ней об этом».
«…И что? Теперь она тоже ненавидит меня?»
«…Нет. Совсем нет. Она смотрит на вещи не так, как мы, Малфой. Она видит мир не таким, каким его видим ты и я. В ее мире мы лучше, чем мы есть, мы заботимся больше, мы относимся друг к другу с состраданием. Одна из причин, почему я люблю ее — то, что она всегда показывает мне мою лучшую сторону. И ты тоже. Она верит в тебя. Я не собираюсь отнять у нее возможность увидеть, что ты живешь согласно ее ожиданиям. И я не стану отрицать, что она, быть может, права. Обычно так и есть. Поэтому я сделаю так — я хочу сказать, я уже… Прощаю тебя».
Очень легкая улыбка появилась в уголках губ Драко. Что-то в его выражении напомнило Гарри маленького мальчика в магазине одежды мадам Малкин — бледного, невысокого, как-то потерявшегося в своих черных одеждах, который смотрел на него с превосходством и растягивал слова, как ни один одиннадцатилетний мальчишка, которых Гарри встречал до этого. Первый ученик из Хогвартса, которого увидел Гарри. И это был первый и почти последний раз, когда Драко улыбнулся ему.
«…Это, — и даже внутренний голос Драко, подумалось Гарри, слегка растягивает слова, — была чертовски хорошая речь, Поттер».
372 
