1093 
— Мы достигли взаимопонимания, — отозвался Люпин. — Я и луна. Так что не могу назвать её заклятым врагом.
— Полнолуние, кажись, — присмотрелся Сириус.
— Нет.
— А, ну да, ну да, — взгляд Блэка оторвался от небес и вернулся к старому приятелю. — Ну, и какие планы на будущее, Лунатик? Опять всё лето будешь преподавать, как и в прошлом году?
— Едва ли. Уж точно не этим летом.
— Знаешь, — Сириус прочистил горло, — мы тут с Нарциссой поговорили…
— Поговорили? Это дело — вы ж теперь, как-никак, муж с женой.
— О тебе поговорили, — уточнил Сириус. — Знаешь, мы были бы счастливы — просто счастливы, — если б ты пожил здесь… Ну, в общем… Пожил здесь летом. Места полно, а в темницах есть камеры, на случай… в общем… если тебе захочется запереться.
— Смотрю, у вас всё схвачено.
— Шутки в сторону, Ремус. Помнишь, Джеймс и Лили всегда говорили, что их дом — наш дом. Я никогда не думал, что смогу предложить свой дом друзьям… Просто сомневался, что доживу до этих времён… А когда сидел в Азкабане, и вовсе помыслить не мог, что однажды окажусь на свободе. Но теперь… У меня есть дом, и я хочу, чтобы ты знал: он — твой. Всё, что есть у меня, — твоё.
Ремус устало потёр глаза и улыбнулся.
— Знаю. Помнится, в школе мы частенько мечтали, как однажды вырастем и поселимся все вместе… И вместе будем работать в Министерстве Магии… И всё-всё будем делать вместе. Но, понимаешь, Сириус, староват я теперь для таких разговоров. Мне нужен собственный дом. И собственная жизнь.
Блэк молчал, выковыривая ногой камешек из пыли.
— Тогда… Если тебе нужны деньги…
— Не нужны.
— Я думал, ты хочешь купить дом…
— Хочу.
— Учителям повысили ставку?
— Может быть.
— И книжки твои влёт расходятся.
— Вот именно, — начал Ремус и, сообразив, осёкся: — Мои… книжки?.. — медленно переспросил он.
Сириус ухмылялся во весь рот:
— Да знаю я, знаю. То же мне, нашёл дурака за десять кнатов…
— Хочешь сказать, что знаешь…
— Что ты — Аврора Твилайт? Ясное дело.
— Но… как?! Я же не… я…
— А кто вечно подначивал Лили — мол, читаешь всякую лабуду, да я-де за неделю такое напишу и миллион галлеонов сколочу?
— Я говорил «миллион»? Похоже, я слегка переоценил…
— …и всё, что нужно, — сочинить какой-нибудь дурацкий псевдоним типа Розамунда и неустанно плести всякий бред, от которого сойдут с ума все ведьмы — а они сойдут, ведь ты, как ни крути, мужчина, а значит, прекрасно знаешь, чего хотят женщины.
— ТАКОГО я точно не говорил.
— Говорил-говорил. Ах, эта свойственная лишь юности самоуверенность…
— Я бы назвал это оптимизмом. Да, думаю, в то время я действительно считал, будто знаю, чего именно хотят женщины… — Люпин облокотился на колено и задумчиво подпёр кулаком подбородок. — Вот только писательский труд оказался на поверку делом не таким и простым. И даже над «всяким бредом» приходится изрядно попотеть.
— Ну, бредом бы я это не назвал, Лунатик. Кое-что мне даже очень понравилось — например, та часть, где Тристан считает, будто вот-вот умрёт, и признаётся в любви до гробовой доски к как-бишь-её. Трогательно.
— Да, — сухо кивнул Ремус, — без сомнения, любовь Тристана и как-бишь-её войдёт в анналы истории.
— Ладно-ладно, — усмехнулся Сириус, — в общем, хорошо написано.
— Теперь я могу купить небольшой домик где-нибудь в тихом и уютном месте. Многого мне не нужно — чашка чая, место для книг да собачьи галеты на случай, если ты вдруг заглянешь в гости.
— И письменный стол.
Ремус задумчиво изучал руки, иссечённые шрамами от бесконечных превращений.
— Знаешь, а я, наверное, мог бы написать настоящую книгу… Историю о четырёх товарищах и о том, как по-разному повернулись их жизни… Совсем не так, как они мечтали в детстве… Только нужен другой псевдоним — скажем… Джоан Роулинг.
— Настоящую… Не больно будет писать, как считаешь? Не боишься всё вспоминать?..
— Теперь я боюсь уже не вспоминать, — тихо ответил Люпин. — Теперь я боюсь забыть.
* * *
Джинни медленно открыла глаза, проморгалась и в недоумении уставилась в потолок, полностью позабыв, где находится. Она могла бы поклясться, что потолок её комнаты украшали геральдические лилии, тогда как сейчас над ней свивались змеи.
1093 
