Особенно,... 
79 
— Я предполагаю, что ты оплатишь эти товары. — Дэйгис подчеркнул последние слова.
— Ошибаешься.
И огромный, дикий, покрытый татуировками горец повел свою женщину к двери, а зачарованный продавец последовал за ними.
Дэйгис уставился на закрывшуюся за ними дверь. Господи, ну и дикарь же его предок! Неудивительно, что он заслужил такую отвратительную репутацию. Он вел себя как варвар. И, во имя Дану, какую же силу он излучал! Словно вместо крови в его венах струилась дикая, густая, мощная магия. Если бы Драгары вцепились не в него, а в Кейона…
Дэйгис втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Им чертовски повезло, что этого не случилось. Хотя он и не мог представить, что удержало этого примитивного, эгоистичного зверя от нарушения правил, в том числе и от использования камней Бан Дрохада в личных целях.
Что он тут делает? Как он сюда попал? Где провел минувшие одиннадцать веков? Кто его спутница?
Дэйгис попытался прочитать ее мысли, пока она стояла рядом с Кейоном, но наткнулся на какой-то гладкий, скользкий барьер. Она тоже практиковала магию? Последние несколько месяцев его умения стремительно росли, и он просто обязан был хоть что-то о ней узнать. Но не ощутил ни тени мысли или эмоции.
— Драстену это не понравится, — мрачно пробормотал Дэйгис. — Нэй, совсем не понравится.
Если добровольное стремление пожертвовать всем ради тех, кого он любит, характеризовало Дэйгиса, то законы чести и тяга к простой жизни, не осложненной ни Фейри, ни друидами, были превыше всего для его старшего брата Драстена.
Стоит Драстену услышать такие новости, и он, без сомнения, скажет: «Ну какого черта люди не могут оставаться на своем месте, в своем времени, и не лезть в мой век?»
На что его жена Гвен тут же напомнит, что это не его век. И что он сам отказался остаться в шестнадцатом веке. Что если бы Драстен не проспал пятьсот лет под действием цыганского заклинания, чтобы воссоединиться с Гвен в двадцать первом веке, он никогда не погиб бы при пожаре в ту давнюю ночь. А если бы он не погиб при пожаре, Дэйгису не пришлось бы нарушать клятвы Келтаров и использовать камни Бан Дрохада в личных целях, разрывать Договор между людьми и Туата де Данаан, чтобы вернуться в прошлое и спасти Драстену жизнь. А если бы Дэйгис не нарушил эти клятвы, он не оказался бы одержим душами тринадцати злобных Драгаров и не сбежал бы в двадцать первый век в поисках способа от них избавиться.
И Дэйгис не сомневался, что к тому времени, когда его умная невестка-физик закончит свою речь, она успеет провести и обосновать схожесть Дэйгиса и Кейона, а Драстен тут же громогласно возложит вину за появление нового родственника на самого же Дэйгиса.
Что будет совершенно необоснованно и нечестно. И принимать на себя вину за появление их предка из девятого века Дэйгис не собирался. Он ведь только читал о Кейоне, но не пытался его призвать.
Дэйгис потер подбородок, нахмурился и с сожалением осознал, что не уверен в последнем.
Проблема была в том, что несколько месяцев назад, в Лондоне, когда Эобил, королева Туата де Данаан, явилась во плоти и использовала всю свою неимоверную силу, чтобы избавить его от тринадцати душ злобных друидов, она освободила Дэйгиса от темного контроля, но оставила при нем все их воспоминания. И теперь он не был уверен в том, что способен сделать, а что нет.
Некоторое время после того, как Эобил изгнала из него тринадцать душ Драгаров, Дэйгис считал себя полностью свободным. После шума, который создавали в его мозгу тринадцать алчных, извращенных, требовательных сущностей, тишина казалась ему признаком того, что они полностью исчезли.
И прошло еще некоторое время, прежде чем он понял, что они исчезли из его сознания, а вот воспоминания о тринадцати жизнях остались в нем, похороненные глубоко в подсознании. Он не хотел верить в то, что все еще носит в себе запретные знания, накопленные Драгарами в прошлом, и поначалу, когда необычные знания появлялись в его мозгу, Дэйгис просто отрицал их существование.
Но долго так продолжаться не могло. Каждый день он открывал в себе нечто новое. А в последнее время часто ловил себя на том, что нашептывает отрывки заклинаний, которые никогда не читал и не учил, и понимал, что они как-то выплыли из темноты подсознания, где хранились бесчисленные запасы знаний Драгаров. Подсознание само выбирало, какие слова и в каком загадочном порядке следует произнести.
79 
