Особенно,... 
50 
Его губы были уже в одном дыхании от ее губ, и она с вырывающимся из груди сердцем ждала, что за этим последует.
— Джиллиан! Джиллиан, ты где?
Джиллиан закрыла глаза, желая, чтобы владелец этого бесцеремонно вмешавшегося голоса провалился в ад или даже куда подальше. И ощутила легкое прикосновение губ Гримма, когда тот запечатлел легкий поцелуй, нисколько не напоминавший того, какого она ожидала. Ей хотелось, чтобы его губы смяли ее рот, хотелось, чтобы его язык наполнил весь ее рот, а его дыхание — ее легкие, хотелось всего, что он мог дать.
— Это Рэмси, — сквозь зубы процедил Гримм. — Он идет сюда. Поднимайся с колен, девушка. Живее!
Джиллиан поспешно вскочила на ноги и отступила назад, отчаянно пытаясь заглянуть Гримму в лицо, но темноволосая голова переместилась туда, где всего мгновение назад, была ее собственная голова.
— Гримм, — прошептала она умоляюще.
Джиллиан хотела, чтобы он поднял голову; ей было необходимо увидеть его глаза, убедиться в том, что она действительно видела желание в его глазах, когда он смотрел на нее.
— Девушка, — простонал он, со все еще склоненной головой.
— Да? — прошептала она, затаив дыхание.
Его руки в складках килта сжались в кулаки, и она ждала, трепеща.
Позади них с грохотом открылась и закрылась дверь.
— Джиллиан, — позвал Рэмси, выходя во двор. — Вот ты где! Я так рад, что ты присоединилась к нам. Я подумал, быть может, ты захочешь сопровождать меня на ярмарку? А что твой конь делает на земле, Родерик?
Джиллиан шумно вздохнула от досады и осталась стоять спиной к Рэмси.
— Что, Гримм? Что? — допытывалась она шепотом.
Гримм поднял голову, и его голубые глаза вызывающе блеснули.
— Куин влюблен в тебя, девушка. Думаю, тебе следует это знать, — тихо промолвил он.
Глава 12
Джиллиан ловко ускользнула от Рэмси, сказав, что ей нужно купить «женские вещи» — заявление, от которого, похоже, у того разыгралось воображение. Так она смогла после обеда походить с Кейли и Хэтчардом по лавкам. У серебряных дел мастера она купила новую пряжку для отца, у кожевника приобрела три снежно-белых коврика из овечьих шкур — неимоверно густых и мягких, как кроличий мех. У золотых дел мастера она умело выторговала крохотные звездочки из кованого золота — она использует их для украшения своего нового платья.
Но все это время ее мысли возвращались во дворик, к темноволосому мужчине из плоти и крови, в массивных стенах вокруг сердца которого она заметила первую трещинку. Это ошеломило ее, изумило и укрепило в решимости. Джиллиан ни на мгновение не сомневалась в том, что увидела, — Гримм Родерик не был к ней безразличен. Под каменным курганом — обломками прошлого, которое, как она начинала подозревать, было более жестоким, чем ей представлялось, — лежал живой, ранимый человек.
В страстном взгляде она увидела желание, но, что еще более важно, в его глазах сквозили такие глубокие чувства, что он не мог их выразить и поэтому делал все, что было в его силах, чтобы отрицать их. И это вселяло надежду, на которую можно было опереться. Джиллиан не пришло в голову даже на мгновение задуматься над тем, а стоит ли он усилий, — она знала, что стоит. В нем было все, чего она когда-либо хотела в мужчине. Она понимала, что совершенных людей не бывает; иногда страдания оставляли в душах такие глубокие раны, что лишь любовь могла залечить и развеять их. Иногда самые изувеченные жизнью люди способны на самые глубокие чувства и могут предложить другим очень многое, потому что понимают бесконечную ценность нежности. Она станет тем солнцем, которое заставит его сбросить плащ безразличия, надетый так много лет назад, и пригласит пойти по жизни без защитного панциря.
Предчувствие было таким сильным, что Джиллиан ощутила озноб и слабость. Когда Гримм смотрел на нее, в его взгляде засветилось желание, и, осознавал он это или нет, Джиллиан разглядела на его лице признаки сильной, плотской страсти.
Все, что оставалось сделать, — это придумать способ высвободить это желание. И Джиллиан затрепетала, интуитивно осознавая, что, когда Гримм Родерик спустит с цепи свою страсть, оправдаются все ее ожидания.
— Ты продрогла, девочка? — озабоченно спросил Хэтчард.
— Продрогла? — машинально переспросила Джиллиан.
— Ты дрожишь.
— О, полно тебе, Хэтчард! — фыркнула Кейли. — Это дрожь от девичьих грез. Разве ты не видишь разницы?
Джиллиан изумленно уставилась на Кейли, но та лишь самодовольно улыбнулась.
50 
