Особенно,... 
25 
Ей захотелось постирать его поношенную одежду. Нет, ей хотелось мыть его мускулистую грудь. Она хотела ощутить мышцы его живота и темную шелковистую полосу волос, уходящих под его килт (Шотландская мужская юбка.).
Она хотела ворваться в его уединение и освободить этого человека от умышленно выстроенной им стены равнодушия.
Стоя на коленях на траве, он мягкими движениями тер камнями свою рубашку. Джиллиан наблюдала, как играют мускулы на его плечах. Он был красивее, чем положено мужчине, — высокий рост, прекрасно сложенное тело, черные волосы, удерживаемые кожаным ремешком, пронзительный взгляд…
«Я восхищаюсь тобой, Гримм Родерик!». Сколько раз мысленно произносила она эти слова, боясь услышать саму себя? «Люблю тебя с того момента, как увидела. С тех самых пор жду, когда ты меня, наконец, заметишь». Джиллиан присела на мох, взялась руками за камень и, положив на руки подбородок, продолжала жадно наблюдать за ним. Спина Гримма отливала бронзой на солнце, широкие плечи завораживали своими движениями, локти касались бедер, плотно обтянутых килтом. Он погрузил руку в свои густые темные волосы, убирая их с лица, и Джиллиан выдохнула, заметив движение его мускулов.
Он оглянулся и посмотрел прямо на нее. Джиллиан застыла. Черт побери, ну и слух у него! У него всегда были эти странные способности. Как она могла об этом забыть?
— Улетай, птичка, — он снова занялся стиркой.
Джиллиан закрыла глаза и уронила голову на руки. Она не могла понять, откуда у нее взялась смелость заговорить с ним, достучаться до него наконец. Как раз когда у нее появилась эта шальная мысль, этот негодяй сказал ей нечто отталкивающее и резкое, от чего она изменила свои намерения, даже не попытавшись претворить их в жизнь! От невыносимой жалости к себе самой она вздохнула еще громче.
Гримм повернулся и снова взглянул в ее сторону.
— Что? — требовательно спросил он.
Джиллиан раздраженно подняла голову.
— Что ты имеешь в виду под этим «что»? Я к тебе не обращалась.
— Ты сидишь и вздыхаешь так, как будто скоро конец света. Ты так шумишь, что я даже не могу спокойно постирать себе рубашку, а потом еще злишься, когда я пытаюсь вежливо осведомиться, о чем ты так страдаешь.
— Вежливо осведомиться? — повторила Джиллиан. — Ты называешь свое невразумительное мычание словами «вежливо осведомиться?» «Что», которое звучит как «ты не смеешь нарушать мой покой своими жалкими звуками»? «Что», которое говорит «не могла бы ты страдать в другом месте, птичка?». Черт возьми, Гримм Родерик, ты не имеешь ни малейшего понятия о вежливости!
— Нет причины ругаться, птичка, — мягко сказал он.
— Я не птичка!
Гримм бросил на нее недовольный взгляд: — Нет, ты птичка! Ты все время недовольно чирикаешь. Чик-чирик, чик-чирик.
— Чирикаешь? — Джиллиан вскочила на камень и взглянула в глаза Гримму. — Я покажу тебе чириканье! — Быстро, как кошка, она вырвала у него рубашку, вцепилась в мягкую ткань и разорвала ее до половины. Звук рвущейся ткани доставил ей ни с чем не сравнимое удовольствие. — Это именно то, что я хотела сделать! Как тебе такое нарушение покоя? И почему ты сам стираешь свою дурацкую рубашку? — Джиллиан уставилась на него и, чтобы подчеркнуть свои вопрос, принялась помахивать тем, что осталось от рубашки.
Гримм снова присел, украдкой поглядывая на нее.
— С тобой все в порядке?
— Нет, со мной не все в порядке. Уже с самого утра. И прекрати переводить разговор на меня, как это ты обычно делаешь! Отвечай на мой вопрос. Почему ты стираешь свою рубашку?
— Потому, что она грязная, — демонстративно снисходительным тоном ответил он.
Джиллиан пропустила его слова мимо ушей.
— Есть же служанки, чтобы стирать…
— Я не хочу причинять беспокойство…
— …рубашки мужчин, которые…
— …служанкам своими просьбами о стирке…
— Я бы сама могла постирать твои дурацкие вещи!
Гримм открыл рот.
— Я имела в виду, то есть… ну, я бы сделала это… если бы все служанки умерли или сильно заболели, и не было бы никого другого, кто мог бы это сделать. — Джиллиан пожала плечами. — И если бы это была твоя единственная рубашка… и было жутко холодно… и ты бы сам заболел или еще что-то. — Она сжала губы, понимая, что уже не может распутать клубок своих слов. Гримм зачарованно смотрел на нее.
Он быстрым грациозным движением поднялся. Их снова разделяло лишь несколько дюймов.
Джиллиан злило, что ей приходится задирать голову вверх, чтобы смотреть на него, но ее злобу быстро сменило захватывающее дух восхищение этим человеком. Она была заворожена его близостью, напряженным взглядом, которым он смотрел на нее. Неужели он подойдет еще ближе? Неужели она прильнет к нему?
25 
