88 
– Макс, – прошептала она, – не останавливайся…
Он перевернул ее на спину и раздвинул ноги. Его лицо неясно вырисовывалось, но она чувствовала его триумф и радость обладания. Полуприкрыв глаза, Лизетта посмотрела на контуры его головы и мощных плеч, окантованные золотистым рассеянным светом лампы. Он медленно вошел в нее, и вся она вновь содрогнулась от наслаждения. Заданный им ритм был неторопливым, заставляя ее неистово изгибаться.
Их губы слились в страстном поцелуе. Лизетта ногтями царапала его напряженную спину в преддверии сладострастной разрядки. Неожиданно она с удивлением почувствовала, что он опять оставил ее. Глаза ее расширились, она неистово вцепилась ему в плечи, но он не двигался, пока она не затихла.
Казалось, пытка продолжалась несколько часов. Макс доводил ее почти до исступления, а затем сдерживал снова и снова, хорошо зная, как сохранять мучительное напряжение. Она умоляла его, что-то бессвязно лепеча, забыв обо всем на свете, кроме крепкого загорелого тела над ней и твердой плоти внутри себя. Возбуждение Лизетты достигло наивысшей степени, когда она наконец испытала экстаз. Прижавшись лицом к его плечу, она содрогалась в конвульсиях, чувствуя, что весь мир куда-то исчез и они остались только вдвоем. Макс тоже последовал за ней, впившись пальцами в подушку под головой Лизетты и задыхаясь от силы собственной разрядки.
Когда наконец Лизетта обрела способность шевелиться, она обняла его и зарылась пальцами в слипшиеся волосы. Она ощутила, как его губы скользнули по ее щеке и спустились ниже к подбородку. Лизетта томно протянула ему свои губы. Макс вытянулся рядом с ней, полностью расслабленный, положив руку ей на талию.
В течение ночи Лизетта несколько раз открывала глаза в полутьме. Она задумчиво смотрела на зашторенное окно, думая о мире за этими стенами, о доме, который оставила в Натчезе, и о том, что было там и прошло. Невозможно поверить, что всего несколько месяцев назад она даже не слышала о Максимилиане Волеране. А теперь – его жена, и ее жизнь полностью изменилась.
Ее взгляд блуждал по резко выдающимся скулам и длинным черным ресницам, по гордому носу и дерзкому подбородку, по удивительно чувственным губам, способным порой выражать крайнюю жестокость, а иногда обезоруживающе улыбаться. Во сне лицо Макса выражало мягкость, которая исчезала в часы бодрствования. Он выглядел почти невинным мальчиком. Его хмурый вид и высокомерие, а также сердитый взгляд из-под прищуренных глаз исчезли…
Глава 10
– Еще одно письмо к Жанне? – спросил Макс, подходя к маленькому столу из атласского дуба, за которым сидела Лизетта.
– Написать его гораздо труднее, чем я ожидала, – проворчала она, указывая на несколько смятых листов превосходной пергаментной бумаги.
Макс улыбнулся. Несколько дней назад письменный стол и еще некоторые предметы таинственным образом переместились к нему в спальню из ее комнаты. Еще один штрих женского вторжения в мужскую обитель. Он с усмешкой подумал: хорошо, что комната имеет значительные размеры. Похоже, Лизетта скоро займет все ее пространство. Ему нравилась обстановка в его комнате: простая и скромная, а главное, в ней всегда соблюдался порядок. Теперь же с каждым днем он обнаруживал у себя новые вещи, разбросанные на комоде, в шкафу и на прикроватных тумбочках. Повсюду пузырьки с духами, коробочки с пудрой, веера, перчатки, украшения для волос, булавки и гребни, чулки, подвязки и кружева.
Мужья и жены в Новом Орлеане обычно имеют отдельные комнаты. Очевидно, Лизетта не знает этого. Вечером, отправляясь к себе, Макс обнаруживал там Лизетту, ожидающую в кровати. Вероятно, никто не говорил ей, что жена должна оставаться в своей комнате и предоставить мужу выбор, посетить ее или нет. Не то чтобы Максу это не нравилось, просто очень уж необычно…
Он мог бы возразить, однако странно: его это вовсе не раздражало. Возможно, потому, что в последние десять лет он был слишком одинок. К тому же в том, что Лизетта постоянно находится рядом, есть свои преимущества. Он может наблюдать, как она принимает ванну, причесывается, одевается… и раздевается. Мало кто из мужчин имеет такую привилегию – жены и любовницы в равной степени редко позволяли мужчинам присутствовать при совершении туалета.
Переключив внимание на Лизетту, Макс обнял ее сзади и склонился над столом, читая незаконченное письмо.
88 
