Особенно,... 
17 
Макс взглянул на нее и ничего не сказал. Лизетту не покидало тревожное чувство. Страх, который овладел ею в первый момент, когда она увидела Макса, начал проявляться с новой силой. Она не могла понять мотивы, которыми он руководствовался, помогая ей.
Взволнованная, Лизетта хотела задать ему вопрос, но заметила, что его взгляд скользит по ее корсажу. Тонкий батист был натянут до предела. Покраснев и теребя руками маленький стоячий воротничок платья, она смущенно посмотрела на Макса.
– Мадемуазель, необходимо внести ясность, поскольку мы будем вынуждены находиться в одном доме в течение нескольких недель, – проговорил он. – Я не собираюсь соблазнять несозревших девочек, не знающих жизни и не умеющих доставить удовольствие мужчине моих лет. Поэтому у тебя нет причины опасаться неприличных заигрываний и необходимости глупо ухмыляться и краснеть каждый раз, когда я смотрю на тебя. Понятно?
Ее щеки порозовели, и она негодующе кивнула, прежде чем пойти наверх. В тот момент, когда Лизетта повернулась к нему спиной, Макс сжал перила с такой силой, что пальцы его побелели. Он смотрел ей вслед, стараясь успокоить неистово бьющееся сердце. Он наблюдал за почти незаметными движениями ее бедер, и его охватило возбуждение такой силы, что заставило содрогнуться все его тело. Макс решил, что сегодня ночью неплохо бы навестить Мириам.
* * *
Когда Макс вернулся в гостиную, Ирэн встретила его одобрительной улыбкой.
– Я знала, что ты не останешься равнодушным, после того как увидишь ее и поймешь, насколько она милая, кроткая девушка…
– О чем ты говоришь? – прервал ее Макс.
– Ты ведь изменил мнение о ней, да? И собираешься помочь.
– Я ничего не менял.
Лицо Ирэн помрачнело, когда она поняла, что надежды ее не оправдались.
– Но ведь ты позволил ей написать письмо своей кузине…
– Оно никогда не будет отправлено.
Ирэн посмотрела на него с удивлением и тревогой.
– Как ты мог… – начала она, но замолчала при появлении слуги, объявившего о прибытии месье Медара. Ирэн неохотно приказала впустить его.
Гаспар Медар показался ей тучным мужчиной с дурными манерами. Он сильно вспотел и был явно расстроен, ища глазами свою падчерицу. Позади него стояла женщина, намного выше его ростом и толще, эдакая матрона с неумело подкрашенными волосами и взволнованным видом. Тетушка, предположил Макс и улыбнулся ей самой приятной улыбкой, на какую только был способен.
– Где она? – потребовал Медар, даже не представившись. Его пронзительные голубые глаза рыскали по комнате. – Где Лизетта?
Макс тотчас почувствовал неприязнь к этому человеку.
– Месье Медар, – спокойно сказал он, – я Максимилиан Волеран. Это моя мать, мадам Ирэн Волеран. Кажется, она и ваша жена встречались несколько лет назад.
Медар резким жестом указал на свою спутницу:
– Делфайн, моя свояченица. Почему Лизетты здесь нет?
Ирэн любезно пригласила обоих сесть.
– Мы понимаем, как вы беспокоитесь о Лизетте, – сказала она. – Она очень милая и очаровательная девушка.
– К тому же своевольная и избалованная, – проворчал Медар. – Где она? Я намерен забрать ее как можно быстрее. Давайте покончим с этим!
Ирэн молчала, неспособная произнести то, что придумал ее сын. Тогда заговорил Макс:
– К сожалению, должен сообщить вам неприятную новость.
– Она снова сбежала! – вспылил Медар, покраснев от гнева. – Я так и знал!
– Ничего подобного. Не беспокойтесь. Она слегла, заболев лихорадкой.
– Лихорадкой! – воскликнула Делфайн. Ее рот и глаза округлились от страха, когда она подумала о случаях заболевания смертельной желтой лихорадкой, поразившей город.
– Кажется, это не очень опасный случай, – ободряюще сказал Макс. – Я вызвал врача обследовать больную. До его прибытия не стоит беспокоить ее. Она лежит в комнате для гостей наверху.
Медар подозрительно посмотрел на него.
– Я настаиваю на том, чтобы повидать ее сейчас же.
– Конечно. – Макс начал подниматься, затем спросил:
– Надеюсь, вы уже болели лихорадкой раньше?
– Нет, никогда.
– Если это более серьезный случай, чем мы предполагаем, то должен вас предупредить: в вашем возрасте эта болезнь представляет значительную угрозу жизни.
17 
