Особенно,... 
138 
Какой-то мужчина выскочил из толпы и оттащил Жюстина от Сажесса. Это был Бернар.
– Спокойно, дурачок! – пробормотал он, с трудом удерживая извивающегося мальчика.
– Будь ты проклят! – выругался Жюстин. – Отпусти меня! Я разорву его на части!
Появились родственники Сажесса и среди них зять Этьена Северин Дюбуа. Они сгрудились вокруг Этьена, громко споря и пытаясь увести его в дом для гостей. Поведение Этьена позорило всю семью. Они хотели поскорее спрятать его, чтобы тот не нанес еще больший урон их чести.
Лизетта смущенно сжалась, почувствовав на себе многочисленные взгляды. Ей хотелось куда-нибудь скрыться. Неужели они думают, что это она виновата в скандале, позволив Этьену соблазнить ее, как было с Корин? Она оглянулась, услышав рядом чей-то голос.
– Лизетта? – Позади стоял Филипп, глядя на нее своими голубыми глазами. Он положил руку ей на плечи, думая, что она вот-вот упадет в обморок. Лизетта прислонилась к нему, ища утешения. Филипп был таким спокойным и надежным… таким непохожим на своего вспыльчивого брата, который все еще ругался и пытался вырваться из рук Бернара. Проследив за ее взглядом, Филипп посмотрел на раскрасневшегося Жюстина. Легкая улыбка тронула его губы. – Он никогда не простит Бернару, что тот оторвал его от Сажесса, – заметил Филипп.
– Пожалуй, – сказала Лизетта.
– С тобой все хорошо?
– Да, но… – Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. – Где Макс?
– Кажется, он… – Филипп замолчал. Притихла и болтающая толпа, расступившись перед Максом. Не было слышно ни звука. Даже Жюстин замолк, перестав ругаться.
Макс остановился, переводя взгляд с заплаканного лица Лизетты на Жюстина. Сквозь алую пелену он увидел Этьена, поддерживаемого родственниками. Его охватило дикое чувство, которое даже нельзя назвать гневом. Только кровь могла удовлетворить его.
– Клянусь, я убью тебя, – пообещал он глухим, грозным голосом, от которого у всех в жилах застыла кровь, включая Лизетту. Прежде чем кто-либо успел шевельнуться, Макс в два шага оказался рядом с Этьеном.
Лизетта схватилась за горло, чтобы подавить крик, увидев, как ее муж превратился в незнакомого человека, бешено наступавшего на Этьена Сажесса. Растолкав родственников, он бросился на пьяного Этьена и ударил его с такой силой, что тот рухнул на пол. Бернар, Александр, Жюстин и Филипп общими усилиями оттащили Макса.
В то время как Макс вырывался из удерживающих его рук, вперед вышел Северин Дюбуа. Внушительный и сдержанный, он заговорил спокойным голосом, дошедшим до сознания ослепленного яростью Макса:
– Нет прощения за оскорбление вашей жены. Этьен полностью виноват. От имени семьи Сажессов приношу покорнейшие извинения. Все, что я могу сделать, это поклясться: подобное никогда не повторится.
– Да, не повторится, – усмехнулся Макс. – Потому что на этот раз я не допущу ошибки и не оставлю его в живых. Дайте ему шпагу. Я прикончу его.
– Вы не можете драться с ним на дуэли, – возразил Дюбуа. – Он пьян, и это будет просто убийством.
– Тогда завтра утром.
– Это будет убийством, – повторил Дюбуа, качая головой.
Внезапно Этьен что-то забормотал. Родственники помогли ему подняться с пола. Из носа у него текла кровь, но он не пытался остановить ее.
– Максу нравится убивать. Он очень хорошо делает это.
Макс посмотрел на пьяного, говорящего колкости Этьена и едва не задрожал от ярости. Его руки, удерживаемые братьями, напряглись.
– Отпустите меня, – прошептал он, но Бернар и Алекс продолжали крепко держать его.
– Успокойся, Этьен, – сказал Дюбуа. – Хватит устраивать представление.
– Это мое дело, – возразил Этьен и шатаясь двинулся вперед, глядя на Макса с неким подобием улыбки. – И Макса. Почему твои женщины не хотят принадлежать тебе, Макс? Корин ненавидела тебя и эта… – он указал на Лизетту небрежным жестом, – которую ты украл у меня. – Этьен посмотрел на побледневшего Бернара, затем снова на Макса. На лице его появилось хитрое выражение. – Годами ты лгал себе о том, что случилось с Корин. Почему ты не можешь вынести правду? Бедный Макс… ты не можешь найти ответ в своем собственном доме… да ты и не хочешь. – Он захихикал, увидев изумление в глазах Макса. – Как же ты глуп…
138 
