Особенно,... 
2 
– А я думала, ты болен, – беспомощно и глупо пролепетала Клер.
Подобрала подол длинного шифонового платья, в котором ей предстояло исполнять обязанности подружки невесты, и стремглав выскочила из дома. Словно в тумане, доехала до церкви. Остаток дня прошел в розовых кружевах и ослепительных улыбках – как будто не произошло ничего особенного: жизнь не скатилась под откос и не сорвалась с самой высокой в мире скалы.
Люси прочувствованно произносила слова брачной клятвы, а от сердца Клер с каждым ее словом откалывалось по кусочку. Подружка невесты стояла лицом к гостям и старательно улыбалась, а опустевшая душа тем временем чернела и засыхала. К концу церемонии внутри не осталось ничего, кроме резкой, безжалостно сжимавшей грудь боли. За праздничным столом пришлось усилием воли поднять уголки губ и радостно провозгласить тост за счастье подруги. Чувство долга приказывало наполнить бокал и участвовать в столь важном торжестве, и Клер достойно выполнила приказ. Ведь почетнее умереть, чем омрачить своими глупыми проблемами светлый праздник Люси. Но вот от спиртного следовало воздержаться. Впрочем, сказала себе Клер, один бокал шампанского не принесет вреда. В конце концов, это совсем не то, что заливать горе виски.
Как жаль, что Клер последовала совету снисходительного внутреннего голоса…
Утром противное ощущение дежа-вю заползло в тяжелую голову прежде, чем открылись глаза. А ведь предательские намеки на бурное прошлое не появлялись уже несколько лет. Осторожно сквозь ресницы Клер взглянула на луч утреннего света: солнечный штрих проник в щель между тяжелыми шторами и расположился на коричневом с золотом одеяле – том самом, под которым она, судя по всему, провела какую-то часть ночи. Паника немедленно вступила в свои права. Клер резко села, и от неосторожного движения молот в ушах застучал еще громче. Одеяло соскользнуло с обнаженной груди и упало на колени.
В полумраке незнакомой комнаты удалось рассмотреть огромную, королевских размеров, кровать, стол – из тех, что встречаются только в отелях, – и бра на стенах. Телевизор показывал воскресные утренние новости, впрочем; практически без звука. Соседняя подушка пустовала. Однако на тумбочке красовались массивные серебристые наручные часы, а звук воды за закрытой дверью ванной подтверждал худшие опасения Клер и подсказывал, что ночевала она не в одиночестве.
Клер откинула одеяло и выползла из постели, с ужасом обнаружив, что от вчерашнего роскошного наряда остались лишь розовые трусики «танга». Она подняла с пола розовый бюстгальтер и почти в отчаянии начала оглядываться в поисках платья. К счастью, вскоре оно обнаружилось на небольшом диване в обнимку с голубыми вылинявшими «ливайсами».
Увы, сомневаться не приходилось: снова произошло несчастье. Так же, как и прежде, в юности, после определенного момента праздничного вечера ей уже не удавалось вспомнить ровным счетом ничего.
Да, она помнила торжественную церемонию в соборе Святого Джона – Люси выходила замуж. Помнила свадебный прием в отеле. Помнила, что шампанское постоянно заканчивалось – то и дело приходилось наполнять бокал заново. Помнила, как через некоторое время перешла на добрый старый джин с тоником.
С этого момента картина утратила четкость. Сквозь хмельной туман расплывчато проступали танцы – кажется, дело было еще на свадебном приеме. Потом вспомнилось, как она изображала всю группу «Куин» сразу и распевала знаменитый хит «Велосипедные гонки» – тот самый, в котором ребята упоминают «девушек с толстыми задницами». Но это происходило уже в каком-то другом месте. В воспоминаниях промелькнули подружки Мэдди и Адель: они сняли номер в отеле, чтобы Клер смогла хорошенько выспаться и наутро предстать перед Лонни в ясном уме и твердой памяти. Фигурировал и бар. Неужели она успела даже посидеть в баре? Возможно. Но на этом воспоминания обрывались.
Клер надела бюстгальтер и попыталась застегнуть крючки; задача оказалась сложной. Направилась в сторону дивана к платью. По дороге споткнулась о блестящую розовую босоножку. Перед глазами явственно возникла сцена в гардеробной: Лонни и техник.
Сердце защемило. Впрочем, времени на воспоминания о боли и изумлении, равно как и на долгие рассуждения о смысле неожиданного зрелища, не оставалось. С Лонни, разумеется, придется разобраться, однако, прежде всего, необходимо как можно скорее выбраться сначала из этого номера, а потом и из отеля.
2 
