Особенно,... 
191 
Виттар позволил себя увести.
И уже в доме, в комнате, которая показалась Торе достаточно целой, чтобы провести в ней остаток вечера и ночь, вновь потерялся. Встал у окна, закрыл глаза и стоял, слушая надрывный громкий вой.
Торе пришлось самой заняться домом.
Как ни странно, ее слушали. Подчинялись.
И только Крайт осмелился задать вопрос:
— Что будет дальше?
Тора честно ответила:
— Не знаю.
Ночь бы пережить. Долгую. Темную. Она пришла вслед за дождем и осталась.
А Виттар словно и не заметил возвращения жены. Наверное, заблудись она в темноте, исчезни навсегда, он спохватился бы не сразу. Но обиды не было, только жалость, и странно было жалеть того, кто еще недавно казался неуязвимым.
И только коснувшись его, Тора пожалела, что так долго медлила.
— Присядь. Пожалуйста.
Он послушно опустился на кровать.
В кувшине оставалась еще вода, пусть и холодная. И полотенце было почти чистым. Намочив его край, Тора провела по лбу, щеке, стирая то самое пятно, коснулась подбородка и губ, которые Виттар облизал.
— Хочешь пить?
Он посмотрел так, словно не понимал, о чем Тора спрашивает, но кубок взял, как ребенок, обеими руками. И пил нервными мелкими глотками.
— Надо снять это, — мягко сказала Тора, когда Виттар попытался оттолкнуть ее руку. — Я тебе принесу другую одежду…
…если ее получится найти.
Расстегнуть пуговицы, стащить жилет и рубашку. У туфель шнурки запутались, и Виттар, мягко отстранив Тору, просто разрывает их. Туфли отправляются в угол. Туда же — мятые брюки. А он, вновь сделавшись беспомощным, протягивает ладони, испачканные не то грязью, не то кровью: в темноте сложно различить. И Тора отмывает их.
— Ложись, — просит она, и Виттар подчиняется, падает на спину и смотрит в потолок, прямо, не моргая, как смотрел в черноту ночи.
Нырнув под одеяло, Тора устраивается на плече и просит:
— Поговори со мной. Пожалуйста.
Сперва ей кажется, что он не слышит, но нет, муж поворачивается на бок и, неловко обняв, шепчет:
— Ты ведь останешься со мной?
— Останусь.
— Конечно, останешься. — У него горячий лоб, и сам он дрожит, но не от холода, скорее от лихорадки. — Я тебя не отпущу. Не отдам. — Губы сухие, и облизывает часто. — Если даже захочешь уйти, все равно не отпущу…
— Не захочу.
— Ты просто не знаешь… ты ничего не знаешь. А узнаешь — будешь меня презирать. Я сам себя презираю.
— Это из-за… Одена?
Кивнул.
— Слышишь?
Нельзя не услышать. Его голос проникал сквозь дождь, когда тот еще шел, и сквозь выбитые окна, расщепленные двери, сквозь стены, и, кажется, камни дома отзывались на вой.
— Я запретил ее трогать… думал, этого хватит. Ошибся. Не учел интересы короны… в прошлый раз мне тоже говорили про интересы короны. И про то, что риск минимален. Я ушел из разведки. Мне позволили…
Он выдохнул и, притянув жену к себе, обнял ее.
Ребра хрустнули.
— Я знал, что никогда не сравняюсь с Оденом. Он лучше. Всегда и во всем. Я не завидовал, скорее гордился. И в разведку пошел, чтобы… чтобы не сравнивали. У него свой путь. У меня — свой… Он отговаривал. Там много грязи… и вправду много, но кто-то должен и с грязью работать. У меня получалось. Наверное, если бы я остался тогда, то возглавил бы… Король предлагал, только я не хотел возвращаться.
Тора лежала очень и очень тихо, боясь неосторожным движением, вздохом оборвать этот рассказ.
— Та моя жизнь… нечем особо гордиться. Но и стыда не было. Я знал, чего ради служу. Интересы короны… из-за них Оден застрял на границе. А твои родители — на побережье. Твой отец чувствовал неладное, но его успокоили. Войны не будет… Альвы стягивали войска, а мы делали вид, будто верим, что войны не будет.
Зажмурившись, Тора сжала кулачки.
Интересы короны?
И отец хотел уехать?
У него получилось бы… он бы вернулся домой и остался жив. И мама тоже.
И Торе не пришлось бы выбирать.
Не было бы той страшной ночи… многих ночей, которые ее изменили… Макэйо… Королевы… Хильды… и Виттара тоже.
— Это так просто — строить планы… схемы… на бумаге. Или в голове. Разницы особой нет, главное, не задумываться о тех, кто… потенциальные потери. Есть такое выражение. Я не задумывался. Напротив, было интересно. Азарт… игра… как шахматы… я когда-то их любил. Одну партию так и бросил незаконченной… презираешь?
191 
