Последние отзывы

  15  

Он произносил ее имя с придыханием, и запах его — когда Оден еще умел различать оттенки запахов, — менялся. Он вещал о долге, чести и милосердии, которое не позволяет королеве избавиться от ничтожества.

Четвертый молчал. Он вставал на решетку и просто стоял, прислушиваясь к тому, что происходит. Иногда ронял что-то вниз. Хлеб. И вонючий козий сыр, который так любят дети лозы. Однажды он все же открыл рот:

— Дочь королевы угодила в западню. Возможно, тебя обменяют.

Кто еще слышал эти слова?

Больше четвертый не появился. А про Одена вновь вспомнили.

Королеве Мэб был к лицу багряный, оттеняющий совершенную белизну кожи. И корона Лоз и Терний сияла в полумраке подвала.

— Я предложила им обменять тебя на мою девочку. — Иногда она позволяла голосу изображать нежность. — Зачем им дочь несчастной королевы? Но нет, отказались. И моя девочка умерла. Так почему я должна оставить тебя в живых?

И время застыло.

На ее руках — пурпурные рубины, и отблески их окрашивают кожу розовым, словно королева Мэб пыталась смыть кровь, но не оттерла до конца.

— Почему? Ты не нужен им… — Она желала услышать ответ на свой вопрос. И повторяла его вновь и вновь… — И, упрямый, цепляешься за жизнь. Чего ради?

— Потому что у меня есть невеста…

Ее смех — стеклянная пудра на свежих ранах.

— Что ж… — Женщина с рубиновыми когтями закрывает глаза. — Живи… Возможно, когда-нибудь я подарю тебе свободу.

Она сдержала слово.

Оден ждал, что за ним придут. Слушал землю, надеясь уловить тот момент, когда старые глыбы начинают трескаться, пропуская огненный ручей. И песню железа, разрывающего землю. Шаги, не охраны, другие. Голос, который он узнает, несмотря ни на что.

Брат вытащит.

Скажет, что все уже закончилось. Отвезет домой. Не в городской особняк, но в старое поместье, в его, Одена, комнату, окна которой выходят на тисовую аллею.

Стены из яшмы и нефрита, прошитого тонкой золотой нитью. И старый камин, который вечно начинает чадить при первой растопке. Тяжелое кресло — в нем хорошо думалось. Стол из каменного дерева. Оден помнит его и узор из царапин на боку. И даже то, что правая створка окна слегка провисает, а летом на бархатных портьерах оседает тополиный пух. Тополь в саду лишь один, и каждый год появляется желание его спилить, но посажен он был еще прадедом Одена…

Любимое место Виттара, вечно с книгой прятался. Точнее, думал, что прячется, а на самом деле все знали, где его искать.

Не пришел.

Жив ли? Война ведь была. Долгая, наверное. Кровавая. Но она закончилась, и Одену подарили свободу. Вот только теперь его жизнь зависит от женской прихоти. Пожалела? И как надолго хватит этой жалости?

День? Два? Дольше? Скоро ей надоест играть в спасительницу.

Уйдет.

Уже ушла. Пусть и обещала вернуться, но… обещания ничего не стоят.

Нет. Костер остался. И вещи. Значит, действительно вернется. Она молода, если судить по запаху. Серебро, вереск и мед. Мед и вереск. Серебра лишь капля.

Вереск рос на предгорьях Гримхольда. И по весне распускался цветами лиловыми, белыми. Кланялся ветру, дарил нежный аромат, которым даже местные туманы пахли. Летняя жара иссушала скалы, и запах становился тягучим, вязким.

А по осени в крепость привозили бочки с вересковым медом.

Оден помнит и это. Наверное. Он уже сам не знает, что из всего — память, а что — его фантазия.

Он понюхал свои руки, пытаясь разобраться с запахами. Собственный имел выраженные кислые оттенки, которые появляются у тех, кто болен. Правильно, Оден нездоров. Каша. Сажа — это с котелка. Металл. Прелые листья. Трава.

Надо сосредоточиться, пусть это и тяжело. В голове туман, и нос все еще забит, но кое-что уловить получается. Деревья. Некоторые близко, некоторые дальше. Снова трава и снова листья, скорее всего опад. Прошлогодний. Сейчас тепло, следовательно, или поздняя весна, или лето, или ранняя осень. Но осенью листва пахнет иначе. Все-таки весна или лето.

Какого года?

На травяном ковре — цветочные нити. Дальше — вода. Пожалуй, он сумел бы дойти до кромки и вернуться. Или… Оден принюхался.

Серебро, вереск и мед.

Узор поверх сухой листвы. И шепот деревьев будто подталкивает. Что может быть проще — пойти по следу? Это даже щенок сумеет. Или Оден боится?

Будь он и вправду щенком, не устоял бы перед искушением. Но его спасительница права: лес небезопасен. И мало ли что встретится на пути.

  15