Особенно,... 
149 
И сейчас Кейрен ощущал себя крайне неуютно.
Он стоял, спрятав руки за спину, стараясь не смотреть в глаза начальству.
— Ну? — Тормир подпер кулаками массивный подбородок. — Я слушаю.
— Я… виноват.
— Виноват, — благосклонно кивнул Молот. — Это без сомнений, но я все же слушаю… как, объясни мне, ты…
Он все-таки сорвался на крик, и дама-секретарь, заглянувшая было в кабинет, выскочила с неподобающей возрасту и положению поспешностью.
Кейрен молчал.
Ждал.
Знал, что кричать Тормир способен долго, выражаясь с изысканной витиеватостью, которая снискала немалое почтение среди подчиненных, но откричавшись, он безвольно оседал в кожаном кресле, обитом темно-багряной кожей, и взмахом руки разрешал говорить.
— Ты, — Молот выдвинул ящик и, достав початую бутылку виски, зубами вытащил пробку. — Понимаешь, щенок недоделанный, что тут было?
— Простите.
— Не прощу… а если бы ты свою дурную шею свернул? Как бы я твоему отцу в глаза смотрел?
— Как-нибудь.
— Не дерзи, — Тормир погрозил пальцем. Виски он хлебал из горлышка, после каждого глотка шумно отфыркиваясь. — Садись. Пить будешь?
— Буду, — не стал отказываться Кейрен. И предупредил. — Я грязный.
— Ты не просто грязный. Ты… как в дерьме искупался.
Это определение было недалеко от истины.
— Но все равно садись, сказал.
Он плеснул виски в широкий стакан и буркнул:
— Пороть тебя некому.
— Некому, — Кейрен покаянно склонил голову, не особо, правда, рассчитывая на снисхождение. — Но у меня есть зацепка… если повезет, мы закроем это дело.
Он говорил, стараясь держаться с достоинством, хотя подозревал, что получалось не очень хорошо, и злился на себя, волновался, ерзал, отчего волновался еще больше. А Тормир, сцепив руки, молчал.
Слушал.
И постукивал пальцем по столешнице. Звук получался глухим, раздражающим.
— Вот оно как… — Тормир поднялся.
Двигался он медленно, вальяжно и, очутившись за спиной Кейрена, отвесил затрещину.
— За что?!
— За дурость, — ласково пояснил Тормир, вытирая руку платком.
Батистовым.
С кружевом и монограммой.
Платки вышивала его супруга, сухощавая очень молчаливая дама, с которой матушка Кейрена время от времени пила чай… и надо полагать, следующее чаепитие состоится уже завтра.
— За то, что полез, куда не надо…
— Но я же…
— Тебе повезло, балбес. И только.
Ответить было нечего.
Повезло?
Пожалуй что… не подорвался, не утонул… догнал… договорился… ушел от подземников и выбрался на поверхность без единой царапины. А еще со свидетельницей… и если так, то разве он, Кейрен, не прав?
Не прав, потому как видел уже, что бывает, когда везение заканчивается.
— Я взял тебя, рискуя поссориться с давним своим другом, — Тормир заложил руки за спину и отвернулся, — потому как полагал, что ты уже вырос и способен сам принимать решения.
Щелкнули пальцы, и Кейрен вздрогнул.
Уволят.
И да, увольнение не ударит по его карману, жалованье, к слову, платили мизерное, но позора Кейрен не переживет.
— Мне казалось, что с тобой слишком уж нянчатся. И поддержал твое стремление добиться хоть чего-то самому…
Он замолчал.
И Кейрен сделал глубокий вдох.
Уволят и… пускай.
— Но порой ты поступаешь так, что я начинаю всерьез жалеть о своем решении. Еще одна подобная выходка, Кейрен, и я укажу тебе на дверь. Да, ты талантлив. И должность свою, что бы там ни говорили, получил по праву. Но я не потерплю в своем отделе даже гения, если этот гений не дает себе труда элементарно подумать о своей безопасности. Знаешь почему?
Вопрос риторический, и ответить Кейрену не позволили.
— Потому что сегодня ты рискнул собой, а завтра подставишь еще кого-то… ясно?
— Да.
— Вот и молодец, — массивная лапа Тормира легла на плечо и сдавила. — Теперь что касается твоей девицы… с полной амнистией ты, конечно, поторопился, но… она хоть ничего?
— Я…
— Молодой и безголовый. Ладно, отведи свое сокровище вниз, пусть в сейфе посидит, подумает. Авось и прояснится в голове…
— Но…
Легкая затрещина заставила замолчать.
— Не спорь со старшими. Куда ты ее денешь? К себе домой возьмешь?
149 
