Особенно,... 
148 
Главная лестница. Дубовая дверь с длинной бронзовой ручкой, которую дежурным дважды в день вменялось натирать до блеска. Каменный пол и отраженные в темном граните огоньки, создававшие иллюзию бездонного колодца.
Стойка из темного дерева. И седые бакенбарды констебля Доусона. За широкой его спиной виднеется секретер с множеством ящиков, в которые раскладывали почту. Медный колокольчик дремлет, и витой шнур, поднимавшийся к главному колоколу, покачивается. А Доусон разминает пальцы, точно раздумывая, не стоит ли поднять тревогу.
— Здесь так… — Таннис запнулась и покрепче вцепилась в его руку. Должно быть странно они выглядят со стороны. Доусон вон хмурится и бакенбарды оглаживает, что означает высшую степень неодобрения.
— Не обращай внимания.
Кейрен вдруг осознает, что он по сути бос, носки и те съехали.
И одет в рванье.
Грязен. Наверняка, похож на бродягу… и отцу ведь донесут… придется рассказывать, если не все, то многое. Он снова будет недоволен и заговорит о том, что служба Кейрену не дается, а значит, имеет смысл заняться чем-нибудь другим.
И маме будет спокойней. Она переволновалась.
Снова плакала.
Проклятье… тысячу раз проклятье… он мог вынести что угодно, кроме маминых слез. Сразу начинал чувствовать себя виноватым.
— Идем, — вцепившись в локоть Таннис, Кейрен потащил ее по коридору, не позволяя оглядеться.
Лестница. И дама-секретарь, сухопарая, в сером строгом платье, вынуждена прижаться к стене. Она морщится, не скрывая брезгливости, и спешит достать из рукава носовой платок.
Ну да, воняет…
…и следовало бы для начала домой заглянуть, но…
Позже.
Дверь в его кабинет заперта, и Кейрен понимает, что ключ его остался где-то в подземелье, а за новым нужно спускаться к Доусону и…
— Я подумал, что тебе пригодится, — Филипп, который прежде не пытался даже притвориться дружелюбным, протянул медный ключ. — Тебя наш вызывает. Желает лично послушать о приключениях.
При этих словах Филипп поднял глаза к потолку.
— Мне надо…
Вымыться.
Переодеться. И вычесать блох, которых он, кажется, умудрился подхватить.
— Послушай совета, мальчик, — Филипп сам вставил ключ и повернул, зло, вымещая на металле раздражение. — Тебе надо появиться пред ним так, как ты выглядишь сейчас. Тогда, глядишь, тебя и пожалеют.
Кейрен не нуждается в жалости.
— Ты на волосок от увольнения, — сказал Филипп, распахивая дверь. — И пожалуй, только твой папочка и удерживает старика от того, чтобы сразу тебя вышвырнуть. Не зли его.
В этом все дело.
Снова.
Отец, который вроде бы и был за перевалом, все еще стоял за плечами Кейрена. И доказать, что на самом деле отец вовсе не помогал устроиться в управление, и уж точно не способствовал карьерному росту, не выйдет.
Все уже решили. Обсудили… и вынесли приговор.
— Давай, давай, — Филипп не спешил войти. — А за девкой твоей я присмотрю.
Идти надо.
Тормир из рода Зеленой сурьмы — давний приятель отца. И не скрывает, что будет рад оказать тому услугу, а значит… нельзя рисковать.
— Посиди здесь, — Кейрен стянул плед, в который до сих пор кутался, и набросил на плечи Таннис. Провел по волосам, успокаивая. — Я скоро вернусь. Филипп, распорядись, пусть ей принесут чая. Горячего. И поесть чего-нибудь.
— Конечно, — не скрывая насмешки, ответил Филипп. — Куда ж мы без горячего… и это, Мастеру спасибо скажи. Без него тебя бы долго не хватились.
Мастер-оружейник.
Бомбы.
И взрывы. Тот городской дом… кому отдали дело? И вернут ли Кейрену? Должны вернуть и…
Тормир из рода Зеленой сурьмы, прозванный подчиненными Большим Молотом, занимал пост главы полицейского управления последние двадцать лет. Поговаривали, что должность эта была создана специально для него, и что серый особняк был выстроен с учетом пожеланий Молота, оттого и так замечательно они друг к другу подходят.
Тормир носил серые сюртуки, скроенные по фигуре, но делавшие эту самую фигуру нарочито тяжеловесной, неуклюжей. Впрочем, многие, кто сталкивался с Молотом, утверждали, что будто бы эта неуклюжесть весьма обманчива, а на самом деле Тормир ловок. О силе же его и вправду легенды ходили, как и о дурном, вспыльчивом нраве. В припадке ярости, которые были нередки, он, случалось, запускал в провинившегося подчиненного всем, что под руку подворачивалось.
148 
