Особенно,... 
78 
Брокк.
- Давно? - холодное серебро, а бумага теплая, и запах его сохранила.
- С ночи ещесь, - пожаловалась Шанти.
Грейтон погрозил ей сухим кулачком и поспешно добавил:
- Ваш супруг отказался уходить. И будить вас не велел.
Надо же, какая вдруг забота. Горько.
Зачем он пришел?
Объясниться? Добить словами, слышать которые Кэри не желает? И сказаться бы больной, спрятаться в пустой стылой комнате.
- И где он?
Нельзя прятаться всю оставшуюся жизнь. И Кэри поднялась, надеясь, что выглядит не слишком жалко. Жалости она не потерпит.
…гостиная в пурпурных тонах, некогда роскошная, с тяжеловесной мебелью и позолотой, вишневыми шпалерами и камином мраморной облицовки.
Камин сохранился, но мрамор пожелтел, картины исчезли, оставив на ткани обоев темные характерные прямоугольники. Поблек пурпур, а тяжелые гардины пропылились. Из мебели остался низкий столик, который обжила дюжина глазурованных ваз, и пара кресел, заботливо укрытых чехлами.
Брокк спал.
Он сидел, повернувшись к окну, вытянув длинные ноги, почти упираясь ими в гардины. Мерз во сне, и обнял себя, съехал как-то, и поза наверняка была неудобна.
Устал, должно быть.
Он подолгу мог обходиться без сна. И зачастую засиживался в мастерской допоздна, а когда Кэри случалось задремывать, накрывал ее пледом. Он специально купил клетчатый лоскутный плед, и подушку смешную, с кисточками.
Тогда ей виделся в этом подарки скрытый смысл… она во всем видела скрытый смысл.
- Здравствуй, - сказала Кэри с порога, осторожно притворив дверь.
По дому гуляли сквозняки.
А Брокк, проснувшись, потянулся, скривился и руку больную прижал к боку. Ноет опять? Ему нельзя перемерзать. И отдыхать надо больше, но он же не послушает.
- Здравствуй, - сиплый мягкий голос.
И взгляд такой, что…
- Зачем ты пришел?
…чтобы сделать ей больно? Сказать, что ему очень жаль, что следовало бы решиться на разговор раньше, что Лэрдис…
От этого имени скулы свело.
- Поговорить, - Брокк растирал искалеченную руку, пальцы ее застыли полураскрытыми, и большой нервно подергивался. - Если у тебя найдется время.
- А если нет?
- Подожду, когда появится, - ему все-таки удалось сжать кулак.
- И как долго собираешься ждать?
- Столько, сколько понадобится, - Брокк потер переносицу и поднялся. - Кэри… пожалуйста, позволь мне все объяснить.
Чехол запыленный, и сальные желтые пятна проступили на спинке. И Кэри не решилась сесть в кресло, она встала за ним, положив руки на спинку. Наверное, все выглядит так, будто она прячется за креслом от Брокка… и да, она прячется.
- Я тебя слушаю, - голос все-таки дрогнул.
Тишина.
Старый дом следит пустыми глазами окон, впервые взгляд его обращен вовнутрь. И заиндевевшие веки гардин складками пошли, морщинами, но вздрагивают на сквозняке, шевелятся, словно дом пытается очнуться от годового сна.
- Ты не можешь здесь оставаться, - Брокк обвел взглядом комнату.
- Почему?
- Потому что этот дом непригоден для жизни.
- Да, пожалуй, я слишком долго не уделяла ему должного внимания. Придется исправлять, - под тонким саваном чехла пальцы ощущают резьбу. Рисунок из листьев и грубоватых цветов, кажется, прежде они были покрыты позолотой.
…золота в доме не осталось.
- Пожалуйста, Кэри, вернись. Я понимаю, что ты обижена, и что у тебя есть на то все причины…
Есть. И он замолкает, не решаясь озвучить имя этой причины, а Кэри не спешит помогать. Если она откроет рот, то снова разрыдается.
Не сейчас.
Позже, когда он уйдет. А он уйдет и… и наверное, навсегда. Но лучше так, чем и дальше лгать себе, сочиняя для них двоих несуществующую историю.
- Все получилось глупо. Нелепо. И я не знал, что Лэрдис летит… проклятье, да я в жизни не дал бы разрешения. Понятия не имею, как она попала на борт и… - он говорил, запинался, злился.
Перчатки стянул.
Рубашка мятая, а на левом рукаве бурые пятна, не масла, но крови с живым железом смешанной. И рукав этот мокрый облепил темные жилы механической руки.
- Высаживать было поздно, мы уже поднялись… и я не знаю, что на самом деле ей нужно.
- Ты.
- Мне это, конечно, льстит, но я не настолько наивен, чтобы снова ей поверить, - Брокк опустился в кресло и, прижав пальцы к вискам, пожаловался. - Голова болит.
78 
