107 
- Не надо по номерам. Это… неправильно.
Неправильно, но Брокк никому до сих пор не в состоянии был объяснить, зачем давал драконам имена. Блажь. Ему позволительно блажить.
Обсидиан, угольно-черной масти зверь, спал, свернувшись клубком, растопырив массивные лапы, и острый кончик хвоста лежал поверх морды.
- Льдинка…
…белая с отливом в синеву, изящная и быстрая, с колючим капризным норовом и необъяснимой любовью к блестящему. Даже во сне она сжимала посеребренный шар.
- Малахит.
…темно-зеленый, тяжеловесный с виду. Тихоход и меланхолик.
- Октава…Нефрит… Ромашка… ей безумно нравятся ромашки. Я сошел с ума?
- Нет. Женщина и цветы - это естественно.
- Бирюза… и Изумруд. Его я собрал почти заново. Взрывом повредило сильно. Уговаривали… списать.
Остановить сердце, в конечном итоге собрать нового дешевле, чем нынешнего сохранить. К чему тратить время и силы впустую?
Изумруд дремал с полуприкрытыми глазами, в отличие от прочих, темными, выпуклыми. И Брокку казалось, что зверь следит за ним.
- Но ты не согласился, - Кэри стояла рядом и за руку держала, точно боялась потеряться в этом пустом длинном ангаре. - Хорошо, что ты не согласился. Он… очень красивый. Они все красивы…
Каждый по-своему.
- В них больше нет нужды, - Брокк переступил нарисованную черту и присел рядом с Изумрудом. Прорехи на чешуе давным-давно затянулись, но он все еще видел их, и черные подпалины, и дыры в ткани крыльев. - Два или три еще пригодятся, но все… слишком дорого их содержать.
- Их убьют?
- Усыпят, - Брокк слушал медленные удары драконьего сердца. - Законсервируют… со временем. В ближайшем будущем они… могут оказаться полезны.
И в Королевских конюшнях найдется место для зверей воздуха, пусть бы и на месяц, а там… консервация - еще не смерть. Сон. Долгий, глубокий и… однажды он закончится.
- Нечестно убивать драконов лишь потому, что они больше не нужны.
Его девочка нахмурилась.
Не следовало вести ее сюда. Или уж молчал бы, но он всегда туго соображал, когда дело касалась того, о чем стоило бы промолчать. Перед Гранитом Кэри остановилась и сказала:
- Спасибо большое!
Дракон открыл глаза и, показалось, усмехнулся.
А снаружи лютовал ветер. Он вился поземкой, вставал на дыбы, швыряя в лицо горсти колючего снега, вновь опадал, кружил, поднимая белые вихри, заметая пути, закрывая весь мир.
- Бежим, - Брокк схватил жену за руку и потянул за собой. - Вот-вот буря начнется…
Она побежала, но медленно, неуклюже переваливаясь в слишком тяжелой, непривычной одежде. И Брокк подхватил ее на руки.
- Держись.
До дома - две сотни шагов. По рыхлым сугробам, под которыми скрылась тропа. И Брокк проваливался, едва ли не падал, но удерживался.
Шел.
Пробивался сквозь крепчающий ветер. А небо уже чертили молнии. Пахло грозой. Снежной, ярой, из тех, которые случаются внезапно. И Кэри, кажется, что-то кричала.
Просила отпустить?
Никогда.
Он помнит дорогу. Он чует тепло и запах сосновой смолы…
…дома отстраивали, перебрасывая порталом свежеошкуренные бревна и светлую сосновую доску, которая становилась и вправду золотой. Звенели топоры, визжали пилы. И дома вырастали как-то быстро…
…из снежного тумана, который лопнул, открывая путь.
Две ступеньки.
Дверь, запертая на засов. И горячая темнота прихожей.
- Отпусти же! - Кэри колотила кулачками по плечу. - Ненормальный!
- Ненормальный, - согласился Брокк, разжимая руки, - совершенно ненормальный.
За дверью гремела буря.
А Кэри молчала.
В темноте и рядом.
Здесь слишком мало места, чтобы не быть рядом. От нее пахнет снегом и небом. Морем. Солью. Влажным мехом парки. Драконьей раскаленной чешуей. Солнцем, что исчезло в черных глубинах моря, быть может, и вправду утонуло?
Или вышло наизнанку мира, в которую верили древние?
- Я бы и сама могла…
- Не могла…
Ее дыхание тревожит тишину. И пауза становится неловкой.
- Сейчас я лампу достану.
Она стоит на полочке, за спиной Кэри, и Брокк, не устояв, касается щеки… холодная какая.
Огонек вспыхивает сразу.
- Замерзла?
- Немного.
Брокк отражается в желтых ее глазах.
- Значит, отправляешься в ванну, а я пока ужином займусь… разогрею хотя бы…
Кивок.
107 
