109 
- Ее называют королевской трубкой, - сухо сказал Маркус, проследив за ее взглядом.
Вглядываясь в ряд складских помещений в конце причала, Алина увидела огромный деревянный колесный пароход, вполне вероятно больше двухсот футов в длину. – Это «Британия»?
Маркус кивнул. – Пойду найду служащего, пусть приведет Маккенну с парохода.
Алина крепко зажмурилась, пытаясь представить себе лицо Маккенны, когда он получит эту новость. В его теперешнем настроении, он вряд ли хорошо к этому отнесется. – Наверное, мне стоит подняться на борт, - предложила она.
- Нет, - послышался немедленный ответ брата. – Скоро поднимут якорь – я не хочу, чтобы ты поплыла через Атлантику в качестве случайного пассажира.
- Из-за меня Маккенна пропустит отплытие, - сказала она. – И тогда он убьет меня.
Маркус раздраженно фыркнул. – Весьма вероятно, что пароход отплывет, пока я стою здесь и спорю с тобой. Ты хочешь поговорить с Маккенной или нет?
- Да!
- Тогда оставайся в экипаже. Питер и кучер присмотрят за тобой. Я скоро вернусь.
- Он может отказаться сойти с парохода, - сказала она. – Я сделала ему очень больно, Маркус.
- Он придет, - ответил ее брат со спокойной уверенностью. – Так или иначе.
Робкая улыбка пробилась сквозь ее тревогу, когда она смотрела, как Маркус шагает прочь, готовый драться, если необходимо, с противником, который был почти на голову выше него.
Усевшись в карете, Алина отодвинула занавеску и стала смотреть в окно, наблюдая, как портовый полицейский ходит взад и вперед мимо рядов из бочек с дорогим сахаром, выстроенных по шесть и восемь штук одна на другую.
Пока она ждала, ей вдруг подумалось, что она, должно быть, выглядит так, словно ее протащили сквозь садовую изгородь, одежда ее измялась, а волосы растрепались. На ней даже обуви нормальной нет. Едва ли она похожа на приличную леди, приехавшую посетить столицу, сокрушенно подумала она, разглядывая пальцы на ногах, и пошевелила ими в вязаных туфельках.
Минуты шли, и в карете стало тепло и душно. Решив, что запах доков все равно лучше перспективы сидеть в закрытой карете, где не чувствовалось ни дуновения, Алина стала стучать по дверце, чтобы позвать Питера. Как только ее пальцы коснулись дверной панели, дверца распахнулась с силой, испугавшей ее. Она замерла, рука ее остановилась на полпути. В дверях экипажа появился Маккенна, его плечи загораживали солнечный свет.
Он протянул руку и ухватил ее запястье, словно желая удержать от неожиданного падения. Настойчивая хватка его пальцев причиняла боль. Вздрогнув, Алина подумала, что Маккенна кажется абсолютным незнакомцем. Ей не верилось, что этот мужчина с резкими чертами обнимал и целовал ее так нежно. – Что случилось? – спросил он, голос его звучал скрипуче. Ты видела доктора?
- Что? – Она уставилась на него в полном недоумении. – Зачем мне доктор?
Глаза Маккенны сузились, и рука резко упала с ее запястья. – Ты не больна?
- Нет… почему ты решил, что я… - Догадавшись, в чем дело, Алина свирепо посмотрела на своего брата, который стоял сразу за спиной Маккенны. – Маркус! Тебе не следовало говорить ему этого!
- Иначе он бы не пришел, - сказала Маркус без следа раскаяния.
Алина бросила на него убийственный взгляд. Как будто ситуация сама по себе была недостаточно трудной, теперь Маркус умудрился настроить Маккенну еще более враждебно. Нераскаявшийся, Маркус отступил от кареты, предоставив им двоим предельно мало уединения.
- Прости, - сказала Алина Маккенне. – Мой брат ввел тебя в заблуждение – я не больна. Причина, по которой я здесь, это то, что мне отчаянно необходимо поговорить с тобой.
Маккенна с холодным безразличием оглядел ее. – Нам больше нечего сказать друг другу.
- Есть, - настойчиво подчеркнула она. – Позавчера ты сказал мне, что поговоришь со мной откровенно, или будешь жалеть об этом до конца свой жизни. Мне следовало сделать то же самое, и мне жаль, что я этого не сделала. Но я всю ночь провела в дороге, чтобы добраться до тебя, прежде чем ты уедешь из Англии. Я прошу – нет, умоляю тебя дать мне шанс объяснить свой поступок.
Он покачал головой. – Скоро уберут сходни. Если я не вернусь на борт через пять минут, я останусь без всех своих чемоданов и личных бумаг – без всего, кроме одежды, которая на мне.
Алина закусила щеки, пытаясь сдержать свое растущее отчаяние. – Тогда я поднимусь на борт с тобой.
109 
