Особенно,... 
8 
На въезде в район скорость пришлось снизить: асфальт никакой, брусчатка разобрана, канализационные люки отсутствуют. Да еще кое-где поперек дороги стоят обгорелые скелеты машин. Иеремия медленно водил головой в шлеме, оглядывая обшарпанные здания с выбитыми стеклами; провалы подъездов, прикрытые покалеченными дверями. Везде — завалы мусора, едва прибитые ночным дождем…
На улицах никого. И тут отдыхают от трудов праведных…
Я постучала дьякона по спине. Здесь.
Иеремия остановил мотоцикл. Спросил, с сомнением оглядывая кирпичное, с подтеками и провалами выкрошившихся кирпичей трехэтажное здание:
— Вы уверены, что нам сюда?
— Мне сюда, — поправила я, слезая. — А вы лучше бы мотор не глушили, мало ли, может, придется очень быстро удирать.
Дьякон огляделся. Вдали маячил пошатывающийся силуэт с парой пакетов в руках — кто-то вышел уже на охоту за 'пушниной': пивными бутылками и алюминиевыми банками. Сейчас абориген стоял, глядя на нас, и явно пытался понять: не 'белочка' ли к нему явилась нынешним утром в виде дорогущего даже на вид мотоцикла…
— Ну тогда действуем быстро, — сказал Иеремия деловито. Перевесил шлем на левую руку, расстегнул кожаную куртку, повел плечами — я заморгала, увидев у него под мышкой кобуру.
— Какой этаж?
— Третий… — я пошла за ним, испытывая странное… давно забытое ощущение… защищенности? Казалось, впереди продвигается мощный ледокол, продавливающий черный лед подъезда, распугивающий его злобных обитателей. Крысы, давно и никого не опасавшиеся, и те порскали жирными тенями, скрываясь от появившегося крупного хищника в канализационных нишах и провалах перекрытий. Слава всевышнему, двуногие местные твари еще не проснулись.
Бывшее общежитие — длинный коридор с множеством запертых и отсутствующих дверей, за которым храпели, умирали и просто таились десятки загубленных человеческих жизней… И ты, Инквизитор, еще обвиняешь нас в сговоре с дьяволом? Эти-то подарили ему свои души, даже не торгуясь…
Нужная комната была в самом конце коридора — возле вонючей, наверняка засоренной общей уборной. Как ни странно, горел свет, выхватывая из темноты облезлую зеленую краску стен…
Я обогнула остановившегося на пороге дьякона.
Дверь на одной петле. Окно целое, хоть и не мытое с прошлого века. Голая пыльная лампочка. На кровати с железной сеткой (единственной в комнате мебели, не считая покосившейся тумбочки) сидит девочка и, глядя на нас огромными голубыми глазами, сосредоточенно мусолит во рту сушку. Мордашка грязная, в потеках от слез.
— Гаечка… — прошептала я. — Я тетя Мара. Ты меня помнишь?
Навряд ли помнила, но протянула руки навстречу без раздумий — вероятно, как и любому другому взрослому. Я сгребла ее вместе с линялым покрывалом. Весила девочка не больше котенка.
Один из двуногих крыс уже проснулся. Вышел из норы, перегораживая узкий коридор своим обрюзглым вонючим телом. Мы приостановились. Крыс посмотрел на меня, потом — на инквизитора. Почесал лениво брюхо. Сказал задумчиво:
— Ты это… если девкой хочешь попользоваться… мне платишь, понял?
— Понял, — согласился Иеремия и резко двинул рукой с навешанным на нее шлемом. Я поспешила с Гаечкой по освободившемуся проходу. Не стала уточнять, что так звучно хрустнуло.
Но думаю, все-таки не шлем.
Я поднялась по ступенькам лестницы и приостановилась, увидев расположившегося в кресле инквизитора. Думала, что он давно уже ушел. Да вообще о нем не вспоминала.
Утро уже наступило, жидкий свет, проникавший через тонированное зеленоватое стекло, делал мою аптеку похожей на гигантский аквариум. И на дне его дремала сильная и опасная акула — инквизитор. Чутко дремала — спросил, еще не открывая глаза:
— Как девочка?
Я вздрогнула.
— Спит.
Поднялась в зал. Не стала зажигать свет, предрабочее утро растягивала. Хотя, кажется, сегодняшнее утро наступило давным-давно. Еще вчера. Прошла по аптеке, бесцельно скользя пальцами по стеллажам. Иеремия, откинув голову на подушку кресла, следил за мной из-под полуприкрытых век.
— Ее… Она подверглась насилию?
Я прислонилась к прилавку, скрестив ноги. Сказала сухо:
— Если да, то без проникновения.
Пауза.
— То есть?
— Я осмотрела ее. На внутренней стороне бедер — синяки. И следы на коже, на одежде… похоже на сперму.
8 
