— Мммм, приятное ощущение, Хейке! Вот там стало по-настоящему хорошо!
— Да, я верю. А теперь ты должна выпить мое колдовское зелье, которое я приготовил для тебя, а завтра ты должна воздержаться вставать. Я выполню твое малейшее желание.
— Приятно это слышать, — сонно улыбнулась она.
На следующий день ей стало гораздо лучше, и она настояла на том, чтобы встать. А Хейке не видел причины, чтобы здоровый человек был вынужден лежать и скучать или нажить головную боль. Так что она была оживленной, как всегда.
И в этом была необходимость, потому что во второй половине дня к ним прибыли гости.
— О, это мои родные, — сказала Белинда Винге. Они стояли и смотрели на экипаж, остановившийся перед лестницей. — Теперь все устроится, они смогут позаботиться о маленькой Ловисе.
Она сбежала вниз, опередив других, чтобы встретить своих родителей. Хейке, Винга и Вильяр стояли на лестнице и наблюдали, как она обрадовалась. Они видели и суровые лица, встретившие ее, и услышали, как ее изысканно одетая мать говорила:
— Белинда, что это за причуды? Что ты делаешь здесь в чужом доме, если ты служишь в семье Абрахамсен? Как же ты ухаживаешь за маленькой дочерью Сигне?
Она взяла Белинду за ухо и подергала его.
— Нет, остановитесь, — воскликнула потрясенная Винга и поспешила вниз. Другие последовали за ней.
— Разве ты не понимаешь, что ты нужна сейчас фру Тильде больше, чем когда бы то ни было? — орал отец Белинды. — Похороны завтра!
Он повернулся к трем представителям Людей Льда.
— Вы должны извинить нашу дочь за бессовестное вторжение в ваш дом. Она не такая, какой должна быть. Но это уж слишком, должен признать. Что скажет мать нашего дорогого Герберта о таком самоволии? Мы стыдимся за нашу дочь.
Хейке набрал в легкие воздуха:
— Я полагаю, что здесь имеет место недоразумение. Белинда не вторглась сюда. Это мы настойчиво просили ее переехать сюда, потому что ее жизнь в Элистранде стала невыносимой.
— У нашего дорогого Герберта? Вздор!
— Я думаю, вам следует войти и немного поговорить, — сказала Винга. — Белинда проделала большую работу, и то, что она не может быть у малышки, очень ее огорчает. Однако входите же!
Родители Белинды взглянули на величественный Гростенсхольм и, видимо, решили про себя, что это все-таки заслуживает их визита.
— Но затем мы должны посетить дорогую фру Тильду, — сказала мать Белинды. — Бедная женщина!
— В этом мы с вами совершенно согласны, — кивнула Винга.
Часом позже супружеская пара из Кристиании получила и кофе, и всю страшную историю о смерти Герберта. Мягко говоря, они были потрясены и, в неменьшей степени, дневником, который они читали с нарастающим ужасом.
— Неужели этот учтивый мужчина вел себя так плохо как с Сигне, так и с Белиндой? — рыдала мать Белинды. — Не могу в это поверить, не могу! У него были такие прекрасные манеры!
Ее муж лучше оценил реальность:
— Та женщина не может оставить у себя нашу внучку, — сказал он. — Правда, это и ее внучка, но ведь грехи же должны быть осуждены и наказаны!
— Но как нам вызволить ребенка из Элистранда? — спросила мать и утерла слезы.
— Ловиса не должна оттуда уезжать, это должна фру Тильда, — сказал отец Белинды. — Когда Герберт женился на Сигне, он занял у меня деньги, и через мое посредничество купил усадьбу. Он не выплатил ни шиллинга. Это я должен были выплачивать банку его долги. Теперь я владелец Элистранда, и эта женщина должна об этом услышать!
— Не будь так суров, отец, — попросила Белинда. — Она все-таки потеряла своего единственного сына.
— Ты должна молчать, когда говорят взрослые!
Винга сказала мягко:
— В этом доме все могут иметь свое мнение и выражать его. К тому же, Белинде 18 лет, насколько я понимаю.
— Вы не понимаете, фру Линд. Белинда никогда не будет взрослой.
Вильяр пожал руку Белинде под столом. И ему, и его деду с бабушкой хотелось возражать гостям, но они не желали начинать дискуссии о воспитании чужого ребенка. Поэтому они молчали, но по их глазам Белинда видела, что они не согласны с ее родителями. Хейке думал: «Если бы пришлось выбирать в качестве соседей между фру Тильдой и этими двумя, то я все же предпочел бы этих. И тогда маленькая Белинда осталась бы в этой волости». Он посмотрел на своего внука и задумался о том, был ли бы тот доволен именно этим обстоятельством. Хейке не был в этом уверен. Вильяр проявлял к девушке нежность и заботливость. Но этим все и ограничивалось.