60 
— Тебе легко говорить. Твой-то дедушка за границей, а моим-то бедным родителям каково! Они плакали, когда меня забирали, а папа даже полез на них с кулаками, но его ударили прикладом автомата! — с дрожью в голосе сказала Катя. Хоть она и отворачивалась, Дон-Жуан заметил на ее ресницах слезы.
— Надо позвонить родителям и сказать, чтобы они срочно уходили. Аттила может решить, что они нам помогали, схватить их и держать как заложников, пока мы не сдадимся, — заявил Федор. Он пересмотрел такое количество боевиков, что отлично представлял себе все модели действия спецслужб.
— Звонить опасно. Телефоны на сто процентов прослушиваются, — сказал Дон-Жуан. — К тому же вы же знаете своих родителей. Если бы они были разумными людьми, тогда другое дело. А так вместо того, чтобы просто выскочить из квартиры и бежать, они станут собирать три чемодана вещей, обзванивать родственников, а, говоря с вами, будут причитать, ойкать, пугаться, спрашивать, где мы, просить нас хорошо питаться, не волноваться и надевать на ночь шерстяные носки.
— А шерстяные носки зачем? — удивился Паша Колбасин.
— Да так просто, к слову вырвалось, — смутился Дон-Жуан.
Ему стыдно было признаться, что до десяти лет шерстяные носки на ноги ему надевала его собственная мама, как он с ней не воевал. Маме кто-то сказал, что шерсть очень полезна для здоровья, потому что шекочет какие-то там нервные окончания.
— И что ты предлагаешь, если нельзя позвонить? — спросил Егор.
— Пошлем за родителями Маменьку. Пускай доставит их куда-нибудь. Ну хоть на Азорские острова.
— До Азорских островов далековато, а вот закинуть их куда-нибудь в Подмосковье — дело другое, — серьезно сказал профессор. — У кого-нибудь есть в Подмосковье на примете укромное место? Только такое, которое нельзя было бы вычислить.
— У моей математички есть в Подмосковье маленький домик! Он около Бородинского поля. Вот я только не помню, как я туда добиралась. Я там всего один раз была, — сказала Катя.
— Неважно, Маменька найдет! Давай Маменька! — велел профессор.
Но Маменька не спешила слушаться, она признавала теперь только Пашу. И только после того, как Паша сказал: «Действуй, Маменька!», полтергейстиха умчалась. Вернулась она примерно через полчаса очень довольная. Она принесла с собой поляроидную карточку всех родителей, которые с озадаченным видом жались друг к другу на фоне домика учительницы.
— Слава Богу, с ними все хорошо! — радостно сказала Катя.
Гений присел на корточки возле незаконченной ловушки.
— Ладно, за дело… Ты купил все детали? — озабоченно спросил он у Паши.
— Все, — откликнулся тот, отыскивая глазами рюкзак.
Вскоре на крыше кипел уже настоящий сборочный цех. Маменьке пришлось смотаться за паяльником и кое-какими инструментами. Здесь не обошлось без конфуза. Маменька долго не могла сообразить, что такое паяльник и приносила то садовый распылитель, то газовый сварочный аппарат, но в конце концов принесла и паяльник с припоем, лежавший у Егора на столе, где он его оставил, когда внезапно вылетела дверь. Попутно Маменька едва не выкинула из окна притаившегося в засаде сотрудника спецслужбы.
Егор старался работать неторопливо, как у себя в мастерской, тщательно припаивая и закрепляя все контакты.
— Чего ты копаешься? — то и дело нетерпеливо спрашивал Федор.
— Не мешай. Один контакт неправильно соединишь — потом больше времени потеряешь, — отвечал Гений.
С крыши было видно как по району, заглядывая повсюду, ходят милицейские цепи. У входа в каждый подъезд было поставлено по наблюдателю. Было ясно, что их продолжают интенсивно искать. Всех подростков, казавшихся подозрительными или просто подходящих по возрасту и описанию внешности, хватали и сажали в автобус.
— Интересно, что сами милиционеры чувствуют, когда гоняются за подростками? Неужели они не понимают, что то, что они делают, отвратительно? — спросила Катя.
Ей, выросшей в хорошей дружной семье, где все по-хорошему относились друг другу, было непонятно, как могут здоровые нормальные мужчины хватать, бить, унижать и арестовывать других людей и не испытывать при этом ни стыда, ни неловкости?
— У них приказ, а милиционеры не привыкли задумываться, что и почему. К тому же, нас так интенсивно ищут, что они, наверное, думают, что мы опасные государственные преступники, — сказал Дон-Жуан.
— Все равно не понимаю, как подростки могут быть государственными преступниками! — упрямо заявила Катя.
60 
