Последние отзывы

  28  

Позади него, на ночном столике, зазвонил будильник.

Что за чертовщина, подумал он. На какое же время я его поставил?

Он нажал кнопку и, присев на кровать, стал слегка раскачиваться с закрытыми глазами, а сам ждал и прислушивался.

Ветер переменился. Дерево за окном встрепенулось и зашептало. Открыв глаза, он подался вперед. Сначала вдалеке, потом ближе, потом под самым окном раздался тихий девичий плач.

Она вернулась к нему на лужайку, значит, он не совсем пропащий. Сиди тихо-тихо, приказал он себе.

И ветер, отодвинув занавеску, принес ее рыдания к нему в спальню.

Теперь осторожно. Осторожно, но быстро.

Он подкрался к окну и посмотрел вниз.

Стоя посреди лужайки, она плакала, и ее лицо, в обрамлении длинных, рассыпанных по плечам темных волос, блестело от слез.

Что-то было невыразимое в том, как подрагивали опущенные руки, как ветер беззвучно шевелил ее волосы — он поежился и едва устоял на месте.

Определенно, он ее знал — и не знал. Видел ее прежде — и никогда не видел.

Поверни голову, подумал он.

Словно в ответ его мыслям, ночная гостья опустилась коленями на траву, позволив ветру разгладить ее волосы, склонила голову и зарыдала так отчаянно и горько, что ему тоже захотелось плакать. Нет, не надо! У меня сердце разрывается!

Она опять будто бы услышала, внезапно запрокинула голову и начала успокаиваться, глядя на луну — тут-то он и рассмотрел ее лицо.

И вправду он когда-то уже его видел, но где?

Упала слезинка. Дрогнули веки.

Словно шторка фотоаппарата.

— Провалиться мне на этом месте! — зашептал он. — Не может быть!

Он резко развернулся и, не чуя под собой ног, бросился к чулану, из которого обрушилась лавина коробок и альбомов. Сначала он рылся на ощупь, потом зажег в чулане свет, отшвырнул в сторону шесть альбомов, наконец-то вытащил нужный и принялся торопливо листать страницы, в какой-то момент он ахнул и остолбенел, потом поднес фотографию к глазам и, как слепой, побрел назад, к окну.

Пристально поглядев вниз, на лужайку, он перевел взгляд на фотографию, совсем ветхую, пожелтевшую от времени.

Да, да, оно самое! От этого образа у него началась резь в глазах, а потом и в сердце. Его трясло, как от нещадных ударов, когда он, не выпуская альбома из рук, оперся на подоконник и почти выкрикнул:

— Эй, ты! Как ты посмела сюда вернуться? Как посмела прийти молодой? Как посмела явиться в таком обличье? Бродишь ночами по моей лужайке, как девушка-недотрога! Да ты отродясь не была молодой! Никогда! Будь проклята, будь трижды проклята твоя горячая кровь, будь проклята твоя необузданная душа!

Но он этого не выкрикнул и вообще не произнес ни звука.

Зато в его глазах что-то полыхнуло, как сигнальный огонь.

Плач прекратился.

Девушка посмотрела наверх.

И в этот миг альбом выскользнул у него из пальцев и полетел из распахнутого окна на землю, как бьющая крыльями ночная птица.

С приглушенным криком он развернулся и побежал вниз.

— Нет, нет, — вопил он что есть мочи. — Я совсем не то хотел… Вернись!

В считанные секунды он скатился по лестнице и оказался на крыльце. У него за спиной ружейным выстрелом хлопнула дверь. Этот грохот пригвоздил его к перилам, ровно на полпути к лужайке, где теперь оставались одни только следы. Улица зияла пустыми тротуарами, деревья отбрасывали тени. В доме за деревьями на втором этаже бубнило радио. На дальнем перекрестке урчал проезжающий автомобиль.

— Постой, — шептал он. — Вернись. У меня просто сорвалось…

Он осекся. Ведь те слова не были сказаны вслух, это всего лишь мысли… Всплеск ярости, ревности.

Вот это она и уловила. Каким-то образом расслышала. А теперь?…

Больше она не вернется, подумал он. Что ж поделаешь…

Он молча посидел на крыльце, кусая костяшки пальцев.

В три часа ночи за окном спальни ему послышался вздох, а потом тихие шаги по траве, он выжидал. Фотоальбом, уже закрытый, лежал на полу. Но все равно в нем явственно виделось и узнавалось ее лицо. Хотя это уму непостижимо — чистой воды помешательство.

Перед тем как заснуть, он успел подумать: призрак.

Очень странный призрак.

Призрак той, что умерла.

Призрак той, что умерла в старости.

Но явилась другой.

Явилась совсем юной.

Но ведь призрак навечно остается в том возрасте, в каком человека настигла смерть, верно?

Нет, не верно.

По крайней мере, этот призрак опровергал такую молву.

— Почему?… — зашептал он.

  28