46 
Понятно, что такая тихая до тех пор улица Вьей-Бушери стала совершенно неузнаваемой. Ночь за ночью здесь клокотала бурная жизнь. Песни, смех, визг скрипок и шум устраивавшихся ежедневно оргий проникали сквозь самые толстые стены. Обитатели некогда мирной улицы теперь могли считать себя счастливчиками, если на рассвете камень, брошенный рукой веселого прожигателя жизни, не разбивал вдребезги их стекол. Вскоре женщины и девушки квартала стали с опаской проходить мимо дома пресловутой госпожи д'Аркьен: они опускали глаза и ускоряли шаг, только что не крестились перед этим вместилищем порока. Даже те, кто… не без любопытства поглядывал туда из-под опущенных ресниц.
Мэтр Флериан чуть ли не больше всех пострадал от произошедших перемен. Дом Луизон д'Аркьен стоял – окна в окна – прямо напротив его дома. Бедняга аптекарь просто уже и не знал, какому святому молиться, чтобы этот приют дьявола не попадал в поле зрения его целомудренной дочери. Благодаря плотным занавескам и наглухо закрытым ставням кое-как удавалось не увидеть, что там происходит по ночам. Но защититься от криков и шума было невозможно. Некоторые доносившиеся звуки были не менее шокирующими, чем вид обитателей злосчастного особняка. Обезумевший от ужаса, кипящий негодованием синдик аптекарей однажды вечером собрал у себя самых солидных из коммерсантов, проживавших на улице Вьей-Бушери, и сказал им примерно следующее:
– Так дальше не может продолжаться. Наша улица, до сих пор слывшая самой что ни на есть примерной и благоразумной, скомпрометирована. Эта дама по фамилии д'Аркьен принимает у себя тех, кого весь Париж считает самыми отъявленными развратниками!..
– Но они же и самые богатые! – заявил мэтр Биньон, который держал поблизости бакалейную лавку. Он не мог пожаловаться на Луизон. Та была прекрасной клиенткой и платила за товары по-королевски.
– Деньги в нашем деле не главное. Мы не заслужили того, чтобы закончить свои дни в «борделе». Если мы позволим ей и дальше вести себя так же, то очень скоро эта д'Аркьен начнет устраивать оргии прямо посреди улицы! Это нужно прекратить!
Все собравшиеся коммерсанты поддержали Флериана, один мэтр Биньон имел другое мнение, но никто его не послушал. А поскольку эти почтенные господа собрались у аптекаря, чтобы что-нибудь решить, они и решили – назавтра же отправить делегацию жителей квартала к лейтенанту полиции, господину де Ла Рейни, чтобы принести ему общую жалобу. Когда это весьма достойное решение было принято, мэтр Флериан впервые за долгое время заснул спокойно, не думая о бесчисленных неприятностях, которые падут на его голову из-за сражения с докучливой соседкой.
Увы! Трижды – увы! Господин де Ла Рейни принял руководимых Флерианом безутешных коммерсантов достаточно дружелюбно. Он постарался хоть как-то приободрить их несколькими добрыми словами, но решить проблему, закрыв игорный дом Луизон д'Аркьен, он даже пообещать не смог.
– Но, господин лейтенант, – возмущался Флериан, – уж не считаете ли вы подобное соседство подходящим для наших жен и детей? Мы все – верноподданные слуги Его Величества, мы все боимся бога и короля… И что же – нам и дальше терпеть такую возмутительную близость с беспутными людьми?..
– Я отлично понимаю вас и очень вам сочувствую, но поймите и вы: вы призываете меня строго наказать неизвестного!
– Как это так? Почему – неизвестного?
– Да конечно же! Известны ли вам имена тех, кто устраивает безобразия на вашей улице?
– Разумеется, это женщина по имени Луизон д'Аркьен.
– Вы уверены в том, что именно она, собственной персоной, беспокоит вас по ночам?
– Конечно, нет! Это девицы, которые живут у нее на полном пансионе, и в особенности – ее клиенты. И я отлично знаю: говорят, что среди них попадаются знатные сеньоры…
– Назовите хотя бы одного!
– Это совершенно невозможно.
– Вот с этого-то вам и надо было начать! Но еще не поздно. Постарайтесь поймать кого-нибудь на месте преступления, тогда вы сможете подать жалобу на него, и, вполне возможно, дело повернется против госпожи д'Аркьен. В отсутствие любых других доказательств для вас это – единственный шанс.
Говоря все это, господин Ла Рейни не добавил одной существенной детали: у пресловутой Луизон имелись могущественные покровители и действительно требовалось поймать какого-нибудь знатного сеньора на месте преступления, чтобы он, лейтенант полиции, мог что-либо предпринять, не рискуя собственным положением.
46 
