177 
Но он сам не верил в это.
На звон колокола прибежал конюх и почтительно склонился перед надменного вида дворянином. Нет, господина графа в замке нет, но госпожа графиня дома…
– В таком случае доложите ей, что шевалье де Турнемин де Лаюнондэ просит оказать ему честь принять его и побеседовать по важному делу…
Вслед за конюхом Жиль проехал по опущенному мосту, затем под сводами въезда в замок и оказался во дворе, который выходил в расположенный террасами прекрасный сад, переходивший в густую заросль леса. Конюх взял Мерлина под уздцы, а дворецкий тут же отправился доложить о госте. Через несколько минут его провели в маленькую гостиную на первом этаже. Это была красивая комната со светлыми деревянными панелями; окна ее выходили во двор и на пруд, в камине потрескивал огонь, а на стенах висело несколько фамильных портретов.
Перед камином в глубоком мягком кресле, покрытом ковром с вышитыми на нем букетами цветов сидела молодая женщина в кружевной наколке и в просторном бархатном коричневом платье, искусно скрывавшем временно располневшую талию. Она сматывала большой клубок шерсти, которая была натянута на руках молоденькой крестьяночки, сидевшей на табуретке у ее ног. Кивком головы молодая женщина приветствовала гостя.
– Мне сказали, сударь, что вы желаете поговорить со мной о важном деле; не скрою, что вы поставили меня в затруднительное положение.
Господин де Шатожирон рано утром уехал в Коэткидан по делу о межевании, и я точно не знаю, когда он вернется. К сожалению, я вовсе не уверена, что смогу заменить его. Но проходите, прошу вас, проходите и присаживайтесь, – добавила она, указывая на стоявшее рядом с ней кресло.
Жиль поклонился и сел.
– Я умоляю вас, сударыня, поверить, что я не позволил бы себе побеспокоить вас, если бы не весьма важное дело, не терпящее отлагательств.
Простите меня… и поймите, что речь идет о самом дорогом для меня в этом мире.
Агате де Тресессон, супруге Рене-Жозефа Лепрестра, графа де Шатожирона маркиза д'Эспинэ, было лет двадцать пять или двадцать шесть. Она не отличалась красотой, но ее серьезное личико, обрамленное прекрасными светло-русыми волосами, источало нежность, хотя и было несколько утомленным, что можно было заметить по темным кругам под карими глазами. Она рассматривала посетителя внимательно и немного недоуменно.
– Неужели это так важно? – произнесла она наконец.
– Больше, чем я могу это выразить, госпожа графиня.
– Ну хорошо! – вздохнула молодая женщина. – Оставь нас, Перрина! Шерсть подождет…
Девочка встала, ища куда бы положить большой моток, который был натянут на ее руках. Жиль предложил свои, повинуясь внезапному порыву.
– Если позволите! Я часто это делал, когда был ребенком…
Веселая искорка промелькнула в усталых глазах будущей матери, а Жиль встал с кресла и, согнув свои длинные ноги в коленях, расположился на табуретке.
– Первый раз мне моток будет держать военный, – с улыбкой сказала молодая женщина. – Ведь вы солдат, не правда ли, шевалье? Это видно по вашей манере держаться.
– Вы правы, сударыня. Я лейтенант «на очереди» в Драгунском полку королевы.
Графиня взяла клубок и начала наматывать на него толстую шерстяную нить; моток в руках молодого человека становился все меньше.
– А вы знаете, что ваше имя меня удивило, когда о вас доложили? – сказала она через некоторое время. – Я не знала, что род Турнеминов еще существует. Я думала, что он угас.
– Он не угас, сударыня, или, скорее, он угас бы вместе с моим отцом, графом Пьером, если бы он, смертельно раненный в битве при Йорктауне, не признал меня своим сыном в присутствии всех высших офицеров армии. Король соблаговолил подтвердить мои права.
Внезапный интерес оживил лицо молодой женщины.
– Йорктаун? Где это?
– В Америке, сударыня… а если быть более точным, в Вирджинии. Разве вы не слышали о победе, одержанной нашими войсками над англичанами?
– Америка? Значит, вы там были, сударь?
– Вот уже два месяца, как я вернулся оттуда вместе с герцогом де Лозеном, которому граф де Рошамбо и генерал Вашингтон поручили отвезти , – в Версаль сообщение об их победе.
– Победа? В Америке? Решительно, мы здесь несведущи, как дикари! Ах, шевалье, вы должны дождаться возвращения моего супруга. Он будет очень сердит на меня за то, что я не задержала такого интересного человека. Я не отпущу вас.
– Увы, сударыня… Боюсь, я не могу задержаться. Позвольте мне напомнить вам, что я здесь по очень важному делу… и неотложному.
177 
