Особенно,... 
62 
Вскоре я услышала лязг оружия, сливающиеся крики множества людей, втянутых в смертельную схватку, и все это приближалось и приближалось. Крики боя смешивались с ужасающими воплями раненых. И те и другие становились все громче, по мере того как защитники отступали. А затем враг был уже во дворце. Некоторое время я сама жила там, и поэтому знала многих из тех людей, кому пришлось это пережить…
Джебра замолчала, чтобы вытереть текущие по щекам слезы.
– Прошу прощения, – пробормотала она, вытаскивая из рукава платок и прикладывая его к носу, затем откашлялась и продолжила: – Не знаю, как долго бушевало это сражение, но спустя какое-то время я услышала нарастающий звук ударов боевого тарана по железным дверям наверху. Каждый такой удар отдавался в каменных стенах. Когда внешняя дверь не выдержала, звуки переместились ближе, затем и следующая дверь, оказавшаяся под тараном, тоже была снесена.
А затем толпы солдат с боевыми криками рассыпались по лестницам, часть из них оказалась в темнице. У них с собой были факелы, наполнявшие помещение перед моей камерой резким неприятным светом. Видимо, они искали сокровища и прочую добычу. Вместо этого нашли лишь грязное неприятное место, совершенно пустое. И они все бросились вверх по лестницам, оставив нас в темноте, в безмолвном, разрывающем сердце страхе.
Я думала, что больше не увижу их, но прошло совсем немного времени, и солдаты вернулись. На этот раз они привели с собой надрывно кричащих женщин – из обслуги дворца. Очевидно, эти солдаты хотели спокойно насладиться своей свежей добычей, хотели оказаться подальше от прочих мужчин, способных украсть или отобрать силой столь ценную живую добычу.
То, что мне пришлось слышать, заставило забиться в самый дальний угол моей камеры, но это никак не избавляло от окружающего; я по-прежнему могла слышать весь творившийся там ужас. И я не могла и представить, что бывают люди такого типа, которые смеялись и оживленно радовались тем ужасным поступкам, что они совершали. Те несчастные женщины… никто не мог помочь им, и не было никакой надежды на освобождение.
Одна из молодых женщин, похоже, вырвалась из рук державшего ее мужчины и в дикой панике понеслась к лестнице. Я слышала голоса, выкрикивавшие ей вслед, чтобы другие солдаты схватили ее. Она, похоже, была ловкой и сильной, но солдаты все же поймали ее и притащили обратно. Я узнала ее голос, как она умоляла сохранить ей жизнь, выкрикивая: «Пожалуйста, нет, нет, пожалуйста». Пока один из солдат держал ее, второй поставил сапог ей на колено и выкручивал ее ногу, пока я не услышала, как колено хрустнуло. Она закричала от боли и ужаса, а он проделал то же самое с другой ногой. Мужчины смеялись и объясняли ей, что теперь она больше не убежит, и потому ей следует задуматься о своих новых обязанностях. А затем они все занялись ей. Я никогда прежде не слышала таких ужасных криков.
Не знаю, сколько именно мужчин побывало в темнице, но они приходили и уходили, сменяя друг друга. И так продолжалось час за часом. Некоторые женщины продолжали кричать и стенать все время, пока подвергались насилию. Подобные «проявления несдержанности» приводили к взрывам неуемного смеха со стороны мужчин. Впрочем, это были не мужчины, а чудовища без совести и без малейшей сдержанности.
Один из солдат нашел связку ключей и прошелся по темнице, открывая все двери. Он смеялся и посвистывал, распахивая очередную дверь, объявляя заключенным об освобождении и приглашая узников принять участие в мести злобным нечестивцам, притеснявшим и угнетавшим их. Девушка, которой сломали колени – кажется, ее звали Элизабет, – за всю свою недолгую жизнь никого не угнетала и не притесняла. Она постоянно всем улыбалась, потому что была счастлива получить работу во дворце и потому что сильно увлекалась молодым подмастерьем плотника, который также работал там. Узники покидали свои камеры, стремясь скорее присоединиться к захватчикам.
– Почему они не выпустили тебя? – спросил Ричард.
Прежде чем продолжить, Джебра несколько раз судорожно глотнула воздух.
– Когда дверь моей камеры открылась, я прижалась в самом дальнем темном углу. Не было никаких сомнений в том, что случится со мной, если я выйду оттуда или буду обнаружена. Из-за общей суматохи, женских криков, воплей, смеха солдат и драк за места в очереди они, вероятно, не поняли, что я спряталась в темном углу. Ведь в этом подземелье почти не было света. Должно быть, решили, что эта маленькая комната пуста, как оказались пусты некоторые другие, и никто не удосужился взять факел и ткнуть им в темноту, чтобы взглянуть… В конце концов, остальные узники были мужчинами, все преступники, и все только и хотели выйти отсюда. Я никогда не пыталась заговаривать с ними, поэтому они вряд ли знали, что рядом с ними в темнице была и женщина, иначе точно пришли бы за мной. Кроме того, они все были… очень заняты.
62 
