Последние отзывы

  41  

«Папа вовсе не любит фрекен. Он хочет на вас жениться только из-за денег».

Анна-Мария просто не знала, что ей и подумать. Или же кто-то это говорил (Лисен), или же девочка действительно была достаточно хитра, чтобы додуматься до этого сама.

Во всяком случае, однажды она к стыду своему поняла, что и сама старается избегать Селестину. Она уже не могла больше выдержать эту откровенную враждебность. Это всегда отнимает силы, портит настроение, не говоря уже и о том, что лишает уверенности в себе. А у Анны-Марии в последнее время ее осталось не так много, чтобы она могла позволить себе потерять еще и последние остатки.

Да и, по правде говоря, ей совсем не хотелось ходить в усадьбу. Каждый визит был большой проблемой для нее. Она гораздо лучше чувствовала себя с Кларой и остальными в поселке.

Но как она ни старалась избежать нежеланного для себя ухаживания со стороны Адриана, однажды вечером она все равно попалась, когда он провожал ее после очередного невыносимого непременного визита на холмы. Женщины из его семьи всегда подчеркивали, как близки они друг другу, Анна-Мария и они — благодаря их общей подруге Биргитте. Они всегда непременно повторяли, что «мы, из знатных семей, должны держаться вместе в то время, когда все приходит в упадок, и когда рабочий класс начинает слишком заноситься».

Они отошли лишь на несколько шагов от господского дома, когда Адриан остановился и крепко обхватил ее за плечи.

— Нет, теперь тебе не удастся опять начать говорить о чем-то другом, Анна-Мария! Теперь буду говорить я!

— Но я прекрасно могу и сама дойти домой, Адриан! Не надо каждый раз провожать меня, — быстро проговорила она.

— Это я сам решаю, — сказал он твердо. — Понимаешь, сегодня я особенно рад, должен признаться, что я не часто так радовался в последние месяцы, меня что-то сдерживало…

Верно, в этот вечер в усадьбе они были как-то особенно дружелюбны по отношению к ней. Как будто всем вдруг стало легче.

И прежде, чем она смогла остановить его, Адриан продолжал:

— Поэтому я спрашиваю тебя сегодня: Анна-Мария! у ты хочешь выйти за меня замуж? Я уже спрашивал тебя раньше. Но теперь у тебя было время подумать.

Черт! Если бы Анна-Мария имела обыкновение ругаться, она сейчас непременно бы выругалась. Самыми гнусными словами. Но единственное, на что она оказалась способна — это не слишком энергичное, да к тому же и произнесенное про себя «черт». Она оказалась в ловушке.

Адриан был так добр. В нем было все, о чем только и могла мечтать женщина. Красивый, богатый, внимательный, интеллигентный…

И все равно ей придется причинить ему боль, ответив «нет».

Что же делать? Что сказать? Ведь именно этого она и боялась все это время…

Да и он не облегчил ей задачу, напомнив:

— Ты ведь дала мне понять, что я не неприятен тебе. И поскольку ты принимала наши небольшие подарки…

— Нет, погоди, тут что-то не так, — быстро проговорила она. — Я не хотела никаких подарков, ты же знаешь.

— Но ведь ты приняла их!

— Я делала это из вежливости. Я не могла сказать «нет», это могло бы обидеть…

Он внимательно посмотрел на нее, но она стояла, упрямо опустив глаза.

— Да ладно, плюнь на подарки, ты ответишь на мой вопрос?

— Да, конечно…

Чтобы отказать ему, ей нужна была причина. А ее у Анны-Марии не было. Кроме одной: она вообще не любила его, даже с трудом переносила его присутствие. Но разве можно сказать такое?

Если тебя зовут Анна-Мария Ульсдаттер и тебя воспитывали так, что ты всегда должна считаться с чувствами других.

Это воспитание уже неоднократно осложняло ей жизнь. Хотя еще никогда так сильно, как сейчас.

Но тут… Как гром с ясного неба, пришло спасение. Как она раньше не додумалась? Люди Льда! Люди Льда и их проклятие!

— Адриан, я чувствую, что я как будто обманывала тебя, но ты мне так нравился, и я пыталась забыть… Лицо его стало недовольным.

— Что ты хочешь сказать?

— Что я никогда не смогу выйти замуж, — произнесла она. На душе у нее было не совсем хорошо, но все равно — она была рада этой маленькой спасительной соломинке. — Ты знаешь, я принадлежу к особому роду — к Людям Льда…

— Да-да, я слышал о нем.

— И о том, что на нем лежит проклятие? Что в каждом поколении рождается ребенок, который становится настоящим чудовищем? Или внешне, или по характеру, или и то, и другое. И что этот ребенок при рождении стоит жизни своей матери. Может быть, я трушу, Адриан, но я не могу подвергать себя чему-то подобному. И тебя тоже.

  41