136 
Такую жизнь вполне можно было бы назвать абсолютно счастливой. Но, увы, белокурая красавица Лиутгарда оказалась не здоровее Фастрады. 4 июня 800 года она скончалась в Туре, по дороге в Рим, где Карла ожидал апофеоз его славы. Она не увидела, как под сводами собора Святого Петра папа Лев III возлагает на голову короля императорскую корону, не услышала ни торжественного перезвона рождественских колоколов, ни восторженных восклицаний всех присутствовавших на церемонии франков. А Карл, только что родившийся для бессмертия как император Запада, с этих пор стал естественным противовесом для императрицы Востока.
Правда, императрица, а это все еще была Ирина, поначалу не поняла, насколько значительно продвинулся Карл в своем величии. Она по-прежнему держалась за свое превосходство, за свое главенство во всем, и самым убедительным тому доказательством стал ее поступок трехлетней давности, когда Ирина приказала ослепить и отправить в изгнание своего сына. Жажда власти оказалась сильнее материнской любви. Но тем не менее, подумав и постаравшись преодолеть свое отвращение к варварам, она нашла, что, может быть, было бы и недурно соблазнить этого западного медведя. Для этого она милостиво послала Карлу одну из драгоценнейших византийских реликвий, которых, впрочем, там было предостаточно. Но тем не менее изготовленная без единого шва туника Христа, присланная ею, была воспринята новым императором как бесценный дар и была им в весьма торжественной обстановке передана в Аржантейльскую церковь, где она хранится и в наши дни.
Кроме драгоценной реликвии, Ирина предложила Карлу еще кое-что, по ее мнению, почти столь же драгоценное: собственную руку.
Соблазненный перспективой столь блестящего союза двух империй, к тому же снова ставший вдовцом, что абсолютно его не устраивало, Карл радостно согласился на это предложение. К сожалению, грандиозному проекту не суждено было осуществиться: люди посильнее Ирины свергли ее с престола до того, как император с императрицей успели заключить брак.
В конце концов Карл проникся отвращением к законному браку, – может быть, потому, что после Хильдегарды ему так и не удалось найти женщину, которая так же подходила бы ему. Несмотря на то, что ему уже перевалило за шестьдесят, его темперамент не стал менее пылким. Король завел себе нескольких сожительниц, красивых и свежих девушек, рядом с которыми к нему легко возвращалось хорошее настроение.
Хотя история любит собирать слухи и сплетни, она сохранила для нас имена лишь четырех из них. Скорее всего со своим вулканическим темпераментом он должен был иметь гораздо больше любовниц. Всемогущество юного тела по отношению к Карлу все возрастало и возрастало. Постоянные сожительницы занимали положение почти такое же, как законные супруги, кроме них, при дворе в Эксе было не счесть прекрасных дам, мимоходом одаривавших могущественного властителя своими милостями, а также хорошеньких служанок, раз-другой столкнувшихся с ним в каком-нибудь дворцовом коридоре или в живописном лесном уголке.
Первую из «официальных» сожительниц звали Мальдегардой. Это была здоровая и крепкая девушка, которой хватало здравого смысла доказывать свою неутомимость в любой области. Она сопровождала императора в Саксонию, в Фрисландию и в Венгрию в лучших традициях Хильдегарды и благодаря этому сохраняла свое место в течение двух или трех лет. Она чуть было даже не вышла замуж за Карла, настолько он был ею очарован и настолько она напоминала ему его дорогую покойную супругу.
Но с возрастом Карл стал непредсказуемым и капризным. Вот уже другая девушка нравится ему не меньше несчастной Мальдегарды, которую безжалостно отправляют замаливать свои столь привлекательные для него совсем недавно грехи в монастырь. Впрочем, очень скоро ее покаяние стал разделять один молодой и красивый сеньор, чье поместье располагалось неподалеку от монастыря. Внезапно охваченный редкостной набожностью, этот господин принялся посещать его с завидной регулярностью.
Освободившееся место при короле заняла юная Герсуинда. Она обладала незаурядными достоинствами – как внешними, так и хозяйственными. Она держала весь дом Карла в ежовых рукавицах, и у слуг даже и желания не возникало покуситься на императорское имущество. К сожалению, несмотря на все свои бесспорные достоинства, Герсуинда была слишком ревнива. Одно из приключений Карла, правда, наделавшее немало шума, повергло ее в ужасный гнев.
136 
